Позади Дымовика топал Фрон. На желтой безносой роже застыло высокомерие, опухоль во лбу чуть заметно светилась. Левая нога, вдвое длиннее правой, сгибалась в сторону, и, когда уродец наступал на нее, неизменно подпрыгивал. Короткие ручонки бессильно болтались, будто лишенные костей.
Поравнявшись с ближайшей кельей, Фрон остановился. Неразборчиво булькнул. Хозяин жилища, сутулый человек с сальными космами и горбатым носом, протянул миску. Дымовик засвистел громче и замер. Механическая рука согнулась, черпак исчез в ящике и почти тут же появился, наполненный чем-то бледно-серым – не то кашей, не то чересчур густым супом. Спустя пару мгновений содержимое черпака плюхнулось в посудину Шкурника. Тот поклонился – уродливую морду Фрона исказило презрение – и, двигаясь спиной вперед, исчез в келье.
Кормежка продолжалась. Дымовик останавливался возле дверей, окунал черпак в собственное нутро, вываливал еду в миски. Андрей стоял, чувствуя, как подводит живот, и ждал своей очереди. Звуки, с которыми то ли каша, то ли суп переправлялись в посуду Шкурников, вызывали тошноту, и Духов боялся, что в самый ответственный момент желудок не выдержит.
Он успокаивал себя, напоминал, что как только получит порцию – тут же спустит ее в дыру нужника. А Дымовик приближался.
И вот он, ведомый хромым уродцем, остановился у кельи Андрея.
«Давай», – скомандовал себе тот и не без усилий вытянул дрожащие руки.
Черпак нырнул в ящик. Вновь появился – и Духов увидел, как подрагивает серая масса. Будто студень. В горле противно затолкалось, сдерживаться помогали только намертво стиснутые зубы.
Тихий, влажный шлепок. Это еда плюхнулась в миску. Все, можно идти в келью и избавиться от этой гадости.
Но что-то словно обездвижило Андрея. Он стоял и разглядывал пищу – серую, трясущуюся горку с розовыми, похожими на мясные волокна, прожилками. Этим Шкурников кормили не первое десятилетие, причем одна такая порция заменяла еще и питье. После Волны Безумия реки, озера, ручьи и даже подземные источники оказались отравлены. Но убивала вода не сразу – человек годами мучился от тошноты, постепенно утрачивая способность вообще принимать пищу, и высыхал заживо. Медленная гибель грозила всем спасшимся после катастрофы, и справиться с этой бедой было так же важно, как построить Степную Обитель. Зельевары и Фроны потратили несколько лет, чтобы сработать то, что сейчас покоилось в грязной миске Духова. Удивительно, но тут им помог Ползучий Бор: главными компонентами пей-еды стали шкура молодых побегов проклятого леса и внутренности Гнильцов.