– Горчичку возьмите, свеженькая.
Горчица действительно оказалась «вырви глаз». Это немного привело меня в чувство.
– Вадим Сергеевич!
Телефонный рингтон арфой разливался прямо за моей спиной. Я обернулся – Алла сегодня была «в форме». Красное платье с внушительным декольте сидело на ней как влитое.
– Алла, ты ничего не перепутала? Своим потрясающим видом ты будешь сбивать партнеров. Мелани, по всеобщему признанию, – серая мышка.
– Вадик, я не хочу быть серой мышкой! – это она прошептала мне на ухо, наклонившись ко мне как можно ниже.
– Вот сегодня мы это и решим, – ответил я тихо. – Хочешь есть?
– Не хочу. Я ведь завтракала. К тому же почему-то волнуюсь.
– Принесите чистую тарелку и еще две сосиски, – посмотрел я в сторону буфетчицы.
– Ну я же сказала, не надо! – Алла сверкнула на меня потрясающе накрашенными глазами.
– Так нести или не нести? – переспросила буфетчица.
– Не нести, – отменил я новый заказ и медленно разрезал последнюю сосиску на собственной тарелке.
– Вадик, без семи минут два! – Алла сидела вся в струнку, будто напружинившись. Вот сейчас поднеси порох – и взорвется.
– Иду. Только выпью кофе.
– Вадик, ну сколько можно есть! – Алла не выдержала, воровато оглянулась по сторонам, убедилась, что в буфете, кроме нас и буфетчицы, никого нет, схватила двумя пальцами последний кусок сосиски с моей тарелки, запихнула его в рот и почти побежала к выходу.
– «Ну, вот сейчас и начнется бой, – подумал я, допивая кофе. – Хрен бы я позволил тут рассусоливать перед всей труппой этому ублюдку, если бы не боялся тех, кто за ним стоит».
Когда я вошел, все уже были в сборе. Сидели полукругом на зрительских местах и держали в руках ватманские листы.
Значит, Борис уже раздал эскизы и даже меня не стал дожидаться. Хотя прекрасно знал, что я в театре.
Я взглянул на часы – была одна минута третьего.
– Мы уже начали, – небрежно сказал Борис, но в тоне его я все равно почувствовал скрытое напряжение.
– Ну что же, отлично. Познакомьте теперь и меня с вашим творчеством. – Я взял стул и сел в центре, лицом к артистам. Выражение их лиц было примерно одинаковым. «Мы вообще не понимаем, что это такое, но если вы скажете, что так надо, значит так и надо». Я взглянул на Аллу – она сидела с краю около бокового прохода. Лицо ее было озадаченным – Алла прикусила нижнюю губу и, казалось, что-то обдумывала. Борис разместился в первом ряду, как всегда, нога на ногу, у него сегодня был один оранжевый шнурок, а второй – зеленый.
– Давайте листы! – скомандовал я.
Люди стали передавать друг другу эскизы, и белые прямоугольники ватмана поплыли по рядам. Борис сидел, как будто его все это вообще не касалось. Певец, исполняющий партию Эшли, собрал все листы и принес их мне.