Помимо Гарольда Смита и еще нескольких служащих, проезд которым оплачивала железная дорога, мало кто совершат ежедневные путешествия из Тонапака в Нью-Йорк: поездка занимала час пятьдесят минут. Каждые полмесяца, когда Майклу приходилось отправляться в город, он еще на платформе по-соседски здоровался с Гарольдом; в поезде он устраивался с газетой в сторонке, а Гарольд усаживался вместе с другими железнодорожниками на двух обращенных друг к другу скамьях по другую сторону прохода: всю дорогу до города они играли в карты. Но как-то раз Гарольд, забавно стесняясь, сел рядом с Майклом.
— Мы с женой как раз вчера вечером обсуждали, — начал он, — как мы рады, что вы поселились в гостевом домике. Энн Блейк, конечно, милая женщина, но мы опасались, что она сдаст его каким-нибудь голубым. Я имею в виду, что, когда там живет обычная семья, нам куда как спокойнее. И наша Анита души не чает в вашей девчонке.
Майкл тут же сказал ему, что Лауре Анита тоже очень нравится, и добавил, что, поскольку у Лауры нет ни сестер, ни братьев, это вообще замечательно.
— Что ж, хорошо, — сказал Гарольд Смит. — Значит, ей всегда будет с кем поиграть, верно? Нашим старшим девочкам тоже всего девять и десять — набирается целая компания. Нашему мальчику шесть. Но он… инвалид. — Еще через некоторое время он спросил: — Что же ты делаешь в свободное время, Майк? Может, тебе нравится боулинг? Или играешь в карты?
— В основном, Гарольд, я работаю. Я как раз пытаюсь закончить пьесу — еще есть пара стихов.
— Ну да, я в курсе. Энн нам об этом рассказывала. И ты приспособил для работы старый сарай с насосом, верно? Но я имею в виду, что ты делаешь, когда хочется отдохнуть?
— Мы с женой много читаем, — сказал Майкл. — Или едем к друзьям — в Хармон-Фолз или еще дальше, в Кингсли.
И только когда он услышал, что говорит: «к друзьям», «еще дальше, в Кингсли», он понял, что совершил бестактность.
Гарольд Смит наклонился, чтобы почесать ногу там, куда его очень короткий носок уже не доходил, и через оттопыривающийся пиджак можно было заметить, что он и вправду носит в кармане рубашки пять или шесть шариковых ручек. Майкл испугался, что, усевшись обратно, Гарольд уткнется в газету и весь остаток пути будет обиженно молчать.
Нужно было что-то сказать. Можно начать так: «Гарольд, боюсь, что боулинг меня не сильно занимает, а в покер я играть так и не научился, но я люблю смотреть бокс — ты как? Дамам это, конечно, вряд ли понравится, но мы с тобой могли бы отправиться в какой-нибудь бар на твой выбор — выберем вечер, когда будет интересный бой, и пойдем».