— Чтобы было с чего начать разговор, — сказала ей Люси.
Майкл решил, что его тесть сильно постарел с тех пор, как они виделись в последний раз. Стюарт Блэйн (по кличке Пропеллер) мог с прежней легкостью играть в городе в сквош, а в деревне — в теннис, он мог по-прежнему прыгать с вышки и бодро наматывать сколько угодно кругов в бассейне, но лицо его приняло растерянное выражение человека, которому никак не сообразить, куда ушли годы.
По словам Люси, отец как-то сообщил ей, что считает решение Майкла отказаться от ее денег «похвальным»; и вот теперь, когда он сидел, сосредоточив взгляд на кромке бокала с бурбоном, его мнение менялось едва ли не на глазах.
— Ну, Майкл, — сказал он после долгого молчания, — как там дела в этой твоей фирме, то есть журнале?
Ему ответила Люси, и небрежная улыбка, с которой она заговорила о журнале, подействовала на Майкла ободряюще.
— Да мы почти уже и забыли об этом, — сказала она и объяснила, что Майкл договорился с редакцией и работает теперь в свободном режиме.
Все это прозвучало так, как будто в течение месяца ему почти совсем не надо было отвлекаться на «Мир торговых сетей». И после многозначительной паузы она подвела итог. — Кроме того, у него почти готов новый сборник.
— Что ж, замечательно, — сказал мистер Блэйн. — А что с пьесами?
На этот раз Майкл заговорил сам.
— Тут мне пока не слишком везет, — сказал он, хотя, говоря по правде, ему не везло совсем.
Быть может, ранние его пьесы еще валялись где-нибудь у продюсеров небольших театров, однако единственной реакцией на большую трехактную трагедию, стоившую ему такой крови, пока была короткая записка, в которой агент подтверждал ее получение. Теперь она ходила по рукам — путь бесконечный и практически безнадежный. Временами он даже подумывал, не предложить ли ее Тонапакскому летнему театру, но каждый раз удерживался от соблазна. В тот год режиссером летней труппы был нервный, торопливый и нерешительный человек, не внушавший особого доверия; актерами у него подвизались либо расхлябанная молодежь, жаждущая получить членство в «Эквити»[39], либо ни на что не годные пенсионеры, навеки обреченные быть старше своих ролей. А кроме того, он не вынесет, если пьесу возьмут посмотреть, а потом отвергнут.
— Театр — очень непростое дело, — заключил он.
— Ну да, я знаю, — сказал мистер Блэйн. — Точнее, могу себе представить.
Потом из школы пришла Лаура, и Майкл знал: это значит, что теперь они скоро уедут. Стюарт и Шарлотта Блэйн и как родители никогда не могли пожертвовать ничем, кроме малой толики себя и друг друга, так что было логично не ждать от них особого интереса к следующему поколению. Как только запас деланых восторгов подходил к концу, они, казалось, не обращали внимания на застенчивую большеглазую девочку, которая стояла в своем испачканном травой платье почти вплотную к их коленям, что вынуждало их держать стаканы на весу от греха подальше; так они и пытались поддерживать взрослый разговор, по-клоунски высовываясь с разных сторон из-за ее фигуры.