В Довер-Хаус она погрузилась в спокойный сон, как только ее голова коснулась подушки, и проспала, пока ее не разбудила на следующее утро Грейс. Как ей повезло, что у нее есть Грейс и Роза! Обе старые женщины служили в Довер-Хаус с тех самых пор, как себя помнили.
Синтия побаивалась их, в первый раз переступая порог дома в качестве хозяйки. Но самый ужасный момент наступил тогда, когда ей пришлось сказать им, что она не может позволить себе оставить их обеих.
Старушки мрачно выслушали ее. Их руки, шишковатые и грубые от долгих лет работы, были сложены на коленях.
— Вы хотите нанять кого-нибудь помоложе, мисс? — наконец спросила Грейс.
Грейс всегда главенствовала, потому что была старше Розы на два года.
— О, нет-нет, конечно же нет! — воскликнула Синтия. — Вы не должны так думать. Просто я не могу себе этого позволить. Понимаете, отец оставил огромные долги, и большая часть денег, что я получила от продажи Бетч-Вейла, ушла на их погашение. Со временем я смогу найти какую-нибудь работу, которая увеличит мои доходы, но в данный момент доктора настаивают, чтобы я отдохнула. Думаю, они правы. Я так устала… так вымоталась…
Голос ее при этих словах дрожал. Грейс посмотрела на Розу. Это был взгляд полного и абсолютного понимания.
— Роза и я хотели бы остаться, мисс, — сказала она. — Мы не можем разлучаться. Если вы дадите нам то, что можете предложить, мы со всем справимся. С Розой, как вы скоро увидите, не сравнится ни одна новомодная кухарка. Роза привыкла этим заниматься и умеет экономить. Ваша бабушка, мисс, не выносила ни капли излишних трат и хорошо выучила Розу.
— Если вы действительно останетесь со мной, — произнесла, запинаясь, Синтия, — я буду вам очень благодарна. — Она посмотрела на старушек. — Мы со всем справимся вместе, правда? — сказала она. — Ведь нас трое.
За последние три недели, последовавшие за этим, Синтия вновь почувствовала, что значит настоящий комфорт, о котором она совершенно забыла до приезда в Довер-Хаус. О ней заботилась и нянчилась с ней Грейс, в то время как Роза взбивала яйца с молоком и готовила всякую вкуснятину со свежими сливками и из отборного мяса, которое им присылал мясник. В конце концов Синтия взмолилась: если дела пойдут так и дальше, она совсем растолстеет! Роза только посмеивалась.
Вскоре Синтия, глядя на себя в зеркало, заметила, что черных кругов под глазами нет и в помине, а впалые щеки вновь округлились. Когда-то она была хорошенькой, и Питер говорил ей: «Ты самая прекрасная из всех, кого я когда-либо видел в своей жизни. Иногда я даже боюсь до тебя дотронуться, потому что ты так красива, что кажешься нереальной».