Облака, густые, тяжелые, хоть и закрывали все небо, но до земли все же доходило немного света, и растительное царство сумело адаптироваться к условиям вечного сумрака. Одно, два, а может, десятки и сотни растений, в геноме которых пряталась способность переносить недостаток света и низкие температуры, дали потомство, которое в свою очередь также продолжило род. Растения начали потихоньку развиваться, занимая все большую и большую площадь и крепчая год от года.
Естественный отбор во всей красе. Эволюцию ничто не могло остановить или притормозить, она продолжала идти своим ходом. Природа почти не заметила исчезновения большей части живых организмов, включая людей. Природу никогда не заботила и не будет заботить судьба слабаков и неудачников. Не смог приспособиться – сдохни вместе со всем своим набором никчемных генов, смог – добро пожаловать в завтрашний день, ты проживешь еще немного.
Интересно, подумал Долин, получится ли приспособиться у людей? Или мы все вымрем? Пока что все идет ко второму. Враг человека оказался слишком силен, его невозможно победить. Для этого микроорганизма люди всего лишь пища. Очень доступная и вкусная еда. Токсоплазмоз атаковал людской род с такой яростью, с которой взвод голодных солдат накинулся бы на накрытый для них швейцарский стол. Миг – и от всевозможных яств остались жалкие крошки.
Но что же будет делать микроорганизм, когда пища закончится? Это вот самое интересное.
Стоит, стоит продолжать бороться, решил Долин. Хотя бы ради того, чтобы узнать ответ на этот вопрос.
Порыскав взглядом по горизонту, он попытался отыскать Солнце. Потребовалось некоторое время, прежде чем среди завихрений серых облаков удалось обнаружить тусклую, желтоватую кляксу, зависшую над горизонтом. В первые два года на Валааме на небе не было вообще никаких намеков на Солнце. Потом появилось какое‑то белесое пятно. Этим летом пятно стало ярче и даже приобрело цвет. Хороший знак – года через четыре вулканическая пыль осядет, и облака рассеяться. Если, конечно, не проснутся новые вулканы…
Вдохнув полной грудью спертый – сказывался избыток углекислоты – попахивающий серой воздух, Долин полез в валяющийся рядом со стульчиком пухлый рюкзак, с которым не расставался никогда. В куче необходимого для выживальщика барахла – от разобранного ТТ, глушителя и гранаты, до аптечки, лески, крючков и набора иголок с ниткой – он отыскал круглое зеркальце, взглянул на свое отражение.
Ну и рожа, ухмыльнулся Долин. Просто бомж какой‑то. Надо ж так выглядеть. Как будто не двадцать восемь лет, а все сорок. Не хватает только морщин, а так все в наличии – грубая, потрескавшаяся от ветра кожа, не то длинная щетина, не то короткая борода, посиневшие от холода губы, пожелтевшие зубы, впалые щеки и мутные синие глаза. Хотя щеки всегда были такими, поправил себя Долин, вспомнив, что и раньше был довольно худым.