— Я нет, — сказал Морланд, — а вот мой парень — большой любитель. Здесь можно поохотиться на редкость удачно, у нас водятся и птицы, и олени, и зайцы, и кабаны. Хороший охотник точно не будет разочарован.
В зал внесли вторую перемену блюд: жареную баранину, селедочный пирог и другие изысканные блюда, а музыка прекратилась, чтобы паж мог услаждать слух пирующих чтением вслух.
Элеонора повернулась к Роберту, понимая, что ей полагается проявить гостеприимство. Она спросила первое, что пришло в голову:
— О чем вы сейчас думаете?
Когда он ответил, она ничего не поняла, потому что Роберт говорил на родном ему йоркширском наречии, а не на южном, которому ее старательно обучали с детства. Элеонора остановила на нем взгляд, чувствуя, как куда-то проваливается ее сердце. Только теперь она поняла, что люди в ее новом доме будут говорить точно так же и она станет чужестранкой на чужой земле, не способной даже объясниться в случае необходимости.
— Я вас не понимаю, — сказала она. — Я не могу разобрать ваш северный говор.
Роберт пробормотал слова извинения и повторился на хорошем английском:
— Я размышлял о том, понравится ли вам Микл Лит?
— Что это, Микл Лит?
— Место, куда мы отправимся. Это дом, его название. Микл Лит — это большие ворота, или Великие Южные ворота Йорка. Наш дом виден оттуда, потому что располагается на Большой южной дороге.
— Это большой дом? — спросила Элеонора, невольно заинтересовавшись.
— Я не знаю, как вам покажется. Это крестьянский дом, который достраивался на протяжении многих лет, так что он выглядит большим. Он старый, — сказал Роберт извиняющимся тоном, — и, конечно, не такой красивый, как этот.
Он подумал об их старом, грязном и голом доме. Как бы он хотел, чтобы его переделали до приезда Элеоноры!
— До свадьбы мы изменим там многое, я обещаю, — добавил он.
Элеонора кивнула без особого энтузиазма. Фермерский дом, какие бы переделки его ни коснулись, останется фермерским домом, неудобным и чересчур простым.
— Вы живете близко от города? — задала она свой следующий вопрос.
— О да, так близко, что пешком ходим в церковь. Кроме того, мы живем у главной дороги, так что все свежие новости получаем в одно время с вами, я полагаю. Мы видим всех, кто проходит мимо — купцов, путешествующих музыкантов и циркачей, целителей и знатных господ…
Он резко оборвал себя. Пытаясь нарисовать все прелести переезда, Роберт забыл в собственной горячности, что Элеонора привыкла не наблюдать знатных господ, а разделять их компанию. Он увидел, как ее губы искривились в презрительной гримасе, и обругал себя в уме, виня за грубость и неуклюжесть.