Получив разрешение, он взял полено за два конца и, с силой нажимая на него, прошелся одним движением по работе от макушки до низа. Я внутренне охнул, когда увидел, как под рваной фактурой исчезают тщательно вылепленные мною волосы, уши, кусок щеки с глазом, шейные мышцы, округлость плеча… После этого он бросил полено, взялся двумя руками за голову моей скульптуры и рванул ее вниз и вперед. Шея треснула, железный каркас выпер наружу вместе с крестами и… работа ожила! В изуродованной, сломанной фигуре появилась доброта, нежность и тревога матери за больного ребенка.
— Ну вот, — сказал Володя. — Ты извини, я тут немножечко подпортил, но ты согласен с тем, что я сделал?
Это был 1960-й год.
А 1962-й принес мне тяжелое испытание — глазную болезнь, три операции, потерю зрения на левом глазу.
Через год я вышел из больницы. Работать я не мог. Душевное состояние было тяжелым, я не знал, смогу ли снова вернуться к работе, войти в колею. С деньгами дома стало туго, это еще более отягощало мою депрессию. Врачи требовали, чтобы я носил себя как хрустальную вазу — меня это сковывало, пригнетало.
Ребята меня не оставляли, поддерживали, помогали, кто чем мог. Вася каждый вечер, как на работу, приходил ко мне играть в шахматы. Володя держался в стороне.
Однажды Юлик подошел ко мне и как бы мимоходом сказал:
— Завтра получка в комбинате. Получи свои восемьсот рублей.
— Какие восемьсот рублей?
— Пока ты лежал в больнице, Володя за тебя сделал и сдал портрет кормильца.
Я сначала растерялся, а потом сказал, что деньги могу взять только в долг и верну, когда начну работать, но Юлик резко оборвал меня, сказав, чтобы я не заикался об этом, или Володя обидится насмерть.
Угроза была нешуточной. Я не стал «заикаться» и принял этот дар, зная, что он от сердца и от щедрой души.
Когда В. И. Ингалу, народному художнику СССР, исполнилось 60 лет, «верхние товарищи» решили преподнести ему к юбилею подарок — дружеский шарж. Как раз в это время Ингал со своими выпускниками, которых он приютил в своей мастерской и всячески опекал, выиграл конкурс на 250-летие Кронштадта. На его проекте могучий моряк стоял впереди остроконечной стелы, ассоциирующейся с носом военного корабля, и разведенными руками как бы защищал эту стелу. На самой стеле были размещены барельефы на тему морских сражений и славы русского военного флота. Этот проект и послужил прообразом шаржа.
Впереди пластилиновой стелы, простирая руки, в героической позе стоял сам Ингал. На груди у него была прилеплена тельняшка из настоящей ткани, из-под которой буйно торчали седые волосы, выдранные из хвоста Леонардо. На стеле были изображены любимые ученики и подопечные Ингала: Гордон, супруги Щегловы, Веселов, Бельский и Вера Трофимова.