Ни дома у него, ни хозяйства, ни денег… Пустой человек. Надо ли с ним… Степан хохотал раскатисто, от души. «Ну и молодец Акулина Егоровна, ну и славная сватьюшка для Сергеевой!»
…По утрам в правлении колхоза было дымно и весело. Приходили кто зачем: которые за делом, а которые просто поболтать. Сидели по часу, по полтора, пока Павел Крутояров не выходил из кабинета и не говорил веско, как безменом по столу стучал: «Ну что разглуздались? Давайте по местам!»
Степан зашел в контору как раз в это самое время. Мужики собрались в коридоре, курили сигареты и несли разную несусветицу. Толчея непротолченная. В центре — Увар Васильевич. Задрав бороду, с совершенно серьезным видом он рассказывает: «Он ей говорит: айда за меня замуж, а она — нет и нет! Он плачет да просит, а она ревет да не соглашается. Необразованный, говорит, ты, а я все ж таки артистка. Какое, говорит, надо образование, когда я самой передовой техникой, «К-700»» овладел; была артистка — станешь трактористка. Трактористы, говорит она, грязные, а я не хочу всю жизнь с грязным животом ходить. Вот ведь понятие какое об вас, мужики, сложилось!»
Мужики гоготали. Поддерживал их и вышедший из кабинета Павел:
— Дядя Увар, сколько с колхоза будешь брать за ежедневные минуты веселья? А? Ну и прокурат же ты! С чем пожаловал в нашу контору?
— С просьбой, Павел Николаевич. — Старик принародно величал племянника. — Кряжи школьные с весны в деляне лежат, надо вывозить, а то ребятишкам зимой выморозки!
— Это сделаем. На днях трактористы освободятся и сделаем, — соглашался председатель. — Дети наши.
— Дети ваши. Это правильно. Да только следить за ними некому, — вставил Степан и вышел на середину комнаты.
Все затихли.
— В чем дело?
— Вот в чем. Вчера половина первоклассников в школу не пришла. Из-за чего вы думаете? «Сибирь» «Россию» колотит. Вся «Россия» не пришла. А где вы, родители, были?
Начался шум.
— Ты чо нас учить вздумал?!
— У себя в кабинете такие мысли родил?
— В тепле-то борода хорошо растет.
Степан не смутился.
— Я к вам с добром… Подумайте сами: с первых дней малышам души калечим.
Подошел куривший у порога Афоня Соснин. Цыганские глаза его сузились.
— Директор-то прав, мужики. Это дело надо высекать под корень. Прошло старо времечко.
— Кто говорит, что он не прав. Мы ведь пошутили. Если я узрю, что фулиганить зачнет, настегаю. Ей-бо!
Павел Крутояров хмуро сказал:
— Давайте с этим делом наведем порядок. Сегодня же. Тут школа одна бессильна.
…Все утро Степан стоял около Агашкиного лога. Ребятишки бежали в школу, здравствовались со Степаном. Никаких драк не было: быстро разлетается и дурное, и хорошее слово по Рябиновке. Не надо никакого радио.