Я кивнула и заплакала, потом начала рыдать.
— Эй, девушка, прекрати плакать! Самое страшное уже позади. Успокойся. — Мужчина растерянно посмотрел на своих товарищей и погладил меня по голове. — Давай, я тебе еще водки налью. Легче станет. Ты много не ешь, после голодовки для желудка очень вредно.
Я слегка успокоилась и опять выпила полстакана водки, закусив куском хлеба с красной икрой.
— Вот и правильно. Ешь икры побольше. Она силы дает. Утром поедем в город. «Скорую» сюда не вызовешь. Мы на трех машинах приехали, утром тронемся. В Москве оба будете в больничке. Главное, что остались живы. Могло быть намного хуже.
— Макс, ты как? — спросила я, дожевывая печеную картофелину.
— В порядке. Видишь, водочку пью.
— Ты ешь больше.
— Больше нельзя.
Макс заметно оживился и стал рассказывать мужчинам, как мы упали и как пытались выжить. Мужчины внимательно слушали, непрерывно курили и попивали водочку. Макс тоже закурил. Я не выдержала и погрозила ему кулаком.
— Ты что курить-то вздумал? Толком не оклемался, а уже. Брось сигарету!
— Не брошу.
— Брось!
— Ань, ты же знаешь, как я мечтал покурить.
— От табачного дыма ты можешь запросто сознание потерять.
— Ничего я уже не потеряю. Терять больше нечего. Теперь нужно только приобретать.
Мужчины возобновили свой разговор, я приподнялась, прислонилась спиной к стене, обитой вагонкой, и пьяно улыбнулась. Я попросила у хозяев мобильный телефон и набрала Светкин номер. Трубку взяла Светка.
— Але, але…
— Свет, это я.
В трубке воцарилось молчание. Наверное, Светка потеряла дар речи. Она просто не могла поверить, что слышала мой голос.
— Але, Света, это я, Аня.
— Анька… С тобой все в порядке? Ты жива? Ты где?
— Со мной не все в порядке. — Я плакала и говорила одновременно. — Я разбилась на самолете. У меня сломаны нос и нога. Потом всё расскажу. Завтра утром я буду в Москве.
— Я не слышала, чтобы разбился какой-то самолет.
— Я летела частным бортом. Светка, родная, ты хоть рада, что я осталась жива? Ты не представляешь, как сильно я по тебе соскучилась!
— Аня, я просто не могу поверить, что говорю с тобой. Конечно, я очень рада. Я просто не могу представить… Мы же сбились с ног… Мы уже не надеялись на лучшее…
— Светулька, а как там Денис?
— А что будет с твоим Денисом? Переживает. Почернел от горя. Он сейчас рядом. Сидит, убивается, плачется на жизнь, как баба, ей-богу.
— Он рядом?
— Ну да.
— Дай ему, пожалуйста, трубку.
Услышав в трубке родное дыхание Дениса, я громко всхлипнула:
— Денис, милый, это я. Здравствуй, родной.
Макс грустно посмотрел на меня, налил полстакана водки и выпил залпом.