— Хватит этого! — обрезал его Сесил.
— Это ты мне, парнишка?
— Тебе. И я сказал, хватит.
На веранде началась возня, движение, потом вдруг что-то шмякнуло, и мистер Нейшн полетел на землю прямо перед нами. Мы его видели в щели между ступенями. Он смотрел в нашу сторону, но вряд ли нас видел. Под домом было темно, и он был занят другим. Вскочил он быстро, бросился к ступеням, но тут на веранде снова послышалось движение и папин голос:
— Этан, не поднимайся на веранду. Иди домой.
— Да кто ты такой, чтобы мне указывать?
— Сейчас я констебль, и если ты сюда поднимешься или будешь мне хоть сколько-нибудь надоедать, я тебя арестую.
— Ты — и кто еще?
— Я и только я.
— А его? Он меня ударил. Ты на его стороне, потому что он за тебя!
— Я на его стороне потому что у тебя не пасть, а помойка и ты всем портишь удовольствие. Слишком много ты выпил. Иди домой и проспись, Этан. Давай по-хорошему.
Рука мистера Нейшна спустилась вниз и подобрала шляпу.
— Ты такой высокопотсав… поставленный, да?
— Просто нет смысла драться из-за ерунды, — ответил папа.
— Ладно, ты у меня посмотришь, любитель ниггерский!
— Не приходи больше в парикмахерскую, — сказал папа.
— Ноги моей не будет в твоей помойке, любитель ниггерский!
Мистер Нейшн повернулся и зашагал прочь.
— Сесил, ты слишком много говоришь, — сказал папа.
— Это я знаю, — ответил Сесил.
— Ладно, я хотел пирога, — сменил тему папа. — Войду в дом и попробую еще раз. А когда я вернусь, нельзя ли, чтобы разговор шел о чем-нибудь совсем другом?
— Меня устраивает, — сказал чей-то голос, и снова послышался звук открываемой двери. Сначала я подумал, что все ушли внутрь, но потом я понял, что папа и Сесил остались на веранде, и папа что-то говорит Сесилу.
— Извини, я не должен был так тебя осаживать.
— Ничего, — ответил Сесил. — Ты был прав. Я слишком много говорю.
— Ладно, забудем.
— Конечно! Кстати, Джейкоб, подозреваемый… ты думаешь, это он?
— Нет, не думаю.
— А ему ничего не грозит?
— Пока нет. Я могу просто его отпустить, и никто и знать не будет, кто это был. Пока что мне с ним помогает Билл Смут.
— Ну ладно, еще раз прости, Джейкоб.
— Все путем. Пошли наконец пирога попробуем.
* * *
Мы ехали на машине домой с набитыми животами — яблоки, пирог, лимонад. Окна были опущены, октябрьский ветер свеж и насыщен запахами леса. Мы ехали по извилистой лесной дороге, ведущей к нашему дому, и меня начало клонить в сон.
Том уже спала, уронив голову на грудь. Я привалился к стенке машины и тоже стал дремать. Потом я услышал, что мама разговаривает с папой.
— У него был ее кошелек? — спрашивала мама.