Я открываю рот, облизываю губы.
– Больница, – удается сказать мне. – Пожалуйста.
– Для этого слишком поздно, – шепчет Шарлотта. Она берет меня за руки.
У тебя мое тело.
– Нет, не поздно, – я захлебываюсь, голос становится громче. – Себастьян, пожалуйста. Это мой выбор.
– Не слушай ее. – Голос Шарлотты дрожит.
У тебя мое имя.
– Не будь таким, как Кир. Позволь мне выбрать, – говорю я, плача. Я думаю о своей смертной половинке, четырнадцатилетней девочке на старинном мосту над Темзой, девочке, которая бы умерла, если бы не обжигающий эликсир Кира. Девочке, которой так и не довелось выбрать свою судьбу, вместо чего ей ее навязали.
У тебя моя жизнь.
– Проклятье, Сера. Черт тебя дери. – Голос Шарлотты тих. – Твоя взяла. – И затем громче, повышенным тоном, чтобы Себастьян услышал: – В больницу. Быстрее!
Автомобиль ускоряется, когда Себастьян изменяет направление, он визжит и летит по улицам Беркли. Я закрываю глаза. Следующее, что я понимаю, – мы тормозим возле больницы, у входа для скорой помощи.
– Ты уверена, Сера? – спрашивает Себастьян, его голос спокоен, пока Шарлотта продолжает плакать.
Я с трудом киваю один раз.
Шарлотта делает глубокий вдох, затем резко открывает дверь автомобиля.
– Огнестрельное ранение! – слышу я ее крик. – На помощь!
Не потрать ее зря.
Голос прорывается сквозь туман, окружающий меня.
– Пожалуйста, дайте мне ее увидеть.
Ной, пытаюсь сказать я. Но у меня нет рта. Я сделана из тумана. Дрейфую на ослабленных крыльях.
– Кайли, ты слышишь меня?
Я пытаюсь двигаться, чтобы достать своим духом до окна, отделяющего меня от него. Я могу видеть его, его темные волосы и голубые глаза, на другой стороне.
– Серафина, – мягко говорит он, звучит почти как вопрос, как прикосновение ладони к окну в дождливую ночь. И стекло разбивается.
– Ты назвал меня настоящим именем.
Мой голос кажется незнакомым, такой скрипучий.
– Слава Богу, ты очнулась, – восклицает Ной. – Медсестры...
Я тянусь и касаюсь его руки.
– Подожди, – бормочу я. – Ты знаешь мое имя. Я так долго хотела сказать тебе его.
Его лицо, вместе с остальной комнатой, фокусируется. Снаружи темно; дождь хлыщет по больничным окнам. Я опускаю взгляд на пластиковый браслет на своей руке, почти такой же, как месяц назад. Кайли Морган, Ж, шестнадцать лет.
– Все кажется таким нереальным, – проговаривает Ной. Я чувствую тепло его руки на своей.
– Как много ты знаешь? – спрашиваю я. – Себастьян и Шарлотта...
– Они не сказали бы мне ничего, только приказали не говорить с полицией. Вообще ни с кем не говорить. – Он делает паузу, осторожно подбирая слова. – Кто они? Та рыжая девушка... Шарлотта?