А вскоре все стало ясно и без размышлений. Около каменного здания с вывеской гостиницы уже суетились рыжие конюхи, запрягая мощных коней в громоздкую телегу, разделенную перегородкой на три неравные части. В передней, самой узенькой, находилось сиденье для возниц, посредине самая широкая и удобная кабинка для богатых путешественников, а сзади что-то вроде узкого чуланчика для багажа и слуг. Вот там-то, на неудобных боковых сиденьях, и разместили нас с Иваром.
Рамм с Кафом устроился в средней части, возчики сели на свои места, и лошади резво рванули вперед.
В маленькое, запыленное окошко, выходившее на убегающую вдаль дорогу, смотреть было неинтересно и неудобно, поэтому я прикрыл глаза и попробовал просчитать варианты грядущего. Однако вскоре бросил это бесполезное занятие, невозможно придумать убедительные оправдания, пока не знаешь, в чем тебя обвиняют. Но на всякий случай решил пока игру в молчанку не прерывать, пусть за меня поговорит Рамм. Дам ему последний шанс раскрыть все свои замыслы и способности.
Ехали мы и днем и ночью, останавливаясь лишь прогуляться и перекусить. А пока спешно заглатывали очередные куски плохо прожаренного мяса, запивая его слабеньким элем, конюхи запрягали в карету свежих лошадей. Теперь я понял, зачем возниц двое. Правили они по очереди и менялись вместе с лошадьми. Так что в довольно крупный город, показавшийся из-за поворота на рассвете третьего дня, мы въехали совсем не с теми возницами, что видели, как меня принесли на навозных носилках.
Ивар за эти дни оправился окончательно, — видимо, сказалась хорошая кормежка. Он несколько раз, словно невзначай, пытался вызвать меня на разговор, но маневр не удался. После второй такой его попытки я заметил, ковыляя из харчевни, как парнишка, воровато озираясь, что-то торопливо рассказывает Рамму, и мысленно подарил себе сотню золотых квадратиков за сообразительность. Кто сказал, что мстить обязательно нужно огнем и мечом? Такую месть я не приемлю и решительно осуждаю всех, кто относится к этому важному аспекту воспитания с примитивно-грубой прямотой. Значительно больше пользы приносит месть тонкая, бескровная, никого не убивающая с одного удара, но приносящая вместе с чувствами вины и стыда настоящие нравственные терзания. И не нужно мне говорить, что у некоторых особо черствых людей совесть давным-давно похоронена за конюшней. Неправда. Она есть у каждого, а если не совесть, то что-то похожее, нужно только хорошенько поискать. И придумать способ, как на нее воздействовать.
Вечером того же дня Ивар принес и положил рядом со мной мой походный кошель с зельями. Ну это я его так называю. На деле он похож на широкий и длинный карман, пристегивающийся на пояс и настолько плоский, что почти не заметен под одеждой. Наверное, парнишка ждал, что от радости я тут же разговорюсь, но я только молча пристегнул кошель на место и отвернулся к стенке.