— Ну-ну, всё уже позади. Мы с тобой скоро пойдём отсюда, наружу… — И уже громко и чётко, для матери, всё так же не смеющей поднять лицо (кажется, ей было банально страшно) проговорила. — Клан Амакава согласен на условия клана Момочи и берёт под опёку того, кого именуют Хари!
Амулет стремительно наполнял своё хранилище, а аура маленького необученного мага на глазах слабела, всё реже и реже нанося разрушения… однако в местах, где мальчик касался руками или иной частью тела чего-либо, разрезы на всём, включая базальтовый монолит и обрывки его собственной одежды, продолжали возникать — видимо, «сила крови» реагировала на раздрай в чувствах.
— Спасибо! Спасибо! — Мать ребёнка, не сдерживая слёз, так и не встав с колен, кланялась на каждую фразу девушке-аякаси. — Что я могу сделать для вас — только скажите!
— Для начала — уберитесь все с моего пути и покажите выход. — Оборвала словоизлияния Сидзука, всё так же гладя ребёнка по волосам. — Мы не будем задерживаться в вашем гадюшнике и лишнюю минуту! Хсс! Дол-жшни-кхи…
Юто должен узнать подробности об этих… союзничках… как можно скорее. Остаётся надеяться, что бледное заплаканное дитя в обносках, ни разу не видевшее солнечного света, ещё можно будет вернуть к нормальной жизни. Шесть лет! Шесть лет тянуть! Лучше бы просто убили ничего не соображающего младенца, чем такое! Искалеченная судьба. Одна надежда — муж поможет. Юто всё-таки Амакава — и уже не один раз проделывал то, что как будто бы невозможно!
По залу, в лучах галогенных прожекторов, по разноцветной плитке зеркально гладкого пола кружилась в простенькой вариации «спортивного» танго самая умилительная и трогательная пара, какую только можно представить: мальчик и девочка лет шести. Танец не походил на репетицию — всё было слишком «по-взрослому»: зрители, камеры, установленные на разной высоте, концертная акустика, даже одежда танцоров — закрытое синее бальное платье с лентами на ней и вариация на тему фрака с белоснежной рубашкой на нём. А ещё лицо мальчика украшали очки. Маленький мужчина довольно уверенно вёл свою партнершу по кругу — впрочем, это было не так уж сложно: площадь, доступную для движения, обозначала толстая белая черта, очерчивающая правильную окружность. Ещё один круг, за которым сидели зрители, ограничивался волнистой линией «гребнями» внутрь — что-то вроде должно получится, если нарисовать окружность из пересекающихся окружностей, а потом обвести только внутреннюю границу. Этакое «солнышко», только не как на камоне[1] клана Амакава, а как рисуют дети. Символично…