Судья Альфа объявил, что перерыва не будет, и матч продолжался.
— Я вызываю Зевса-Питера-Ламу, — торжественно объявил Левиафан.
Зевс-Питер-Лама, фыркнув, взлетел с места и, расправив крылья, приземлился напротив судьи, гордо вытянув свой орлиный профиль. Осознавая, что нравится публике, он разжал в скупой улыбке губы, обнажив драгоценную начинку своих уст.
— Расскажите нам о вашей первой встрече с Адамом.
— Я встретил Адама на краю отвесной скалы, в тот момент, когда он был готов покончить жизнь самоубийством. Я предложил ему альтернативу — другую жизнь, жизнь неодушевленного предмета взамен жизни человеческого существа.
— И что же он ответил?
— Сначала ему было все равно. Но затем он все же последовал за мной и подписал бумагу, которую я демонстрирую суду: «Я полностью отдаюсь во власть Зевса-Питера-Ламы, который может делать со мной все, что пожелает. Мой разум целиком подчиняется его воле во всем, что касается моей личности. Находясь в добром здравии и твердой памяти, я самолично решаю стать его частной собственностью. Подписано: Я».
— Почему он подписал: Я?
— Потому что уже не знал, кем он был.
— Как вы можете оценить этот документ? Почему, на ваш взгляд, он так важен для данного процесса?
— Он выражает последнюю волю умирающего. Некоторые лица, в преддверии агонии, завещают свои тела науке. Что касается Адама, то он отдал свое тело искусству. Какая здесь разница? То же стремление. То же намерение.
Мэтр Кальвино выскочил из своего укрытия, словно кукла на пружине из шкатулки с сюрпризом.
— Однако вы не будете отрицать, что Адам передавал в вашу власть живое тело, ведь он потом не умер.
— Безусловно. В то же время это можно классифицировать как своего рода смерть его предыдущей личности, переход из предшествующего существования в совершенно иное. В сущности, операция, перенесенная им, была актом желаемого и продуманного самоубийства.
— Самоубийства, которое не повлекло его смерти!
— Самоубийства, которое порвало всякую связь с его человеческим обликом и позволило ему начать новое существование в качестве произведения искусства.
— А вы не испытывали неловкости, продавая Адама бис?
— Я всегда жил своим трудом. И, таким образом, всегда был вынужден продавать свои произведения.
— Продавать человека — то же самое, что и заниматься работорговлей, вам не кажется?
— Я продал творение, полученное в результате операции на человеке, который абсолютно добровольно решил прервать свою человеческую жизнь, дабы стать предметом искусства. Это не имеет ничего общего с работорговлей. Вам известны случаи, когда люди добровольно отдавали себя в рабство?