Будто два золотых облака нашли друг на друга. Пал на колени Борис перед иконою, что пришла с Иовом, и воскликнул во всю силу голоса, рыдая и дрожа:
- О милосердная царица! О пречистая Богородица!
Помолись обо мне и помилуй меня!
И укорил патриарх Иов Бориса Федоровича сурово и непреклонно.
-Устыдись пришествия пречистой Богородицы со своим предвечным младенцем! Повинись воле Божией и ослушанием не наведи на себя праведного гнева Господня!
Много еще было затей. Служили молебен, ходили к царице Александре просить у нее на царство брата. Борис, однако, твердил все то же:
- О государыня! Великое бремя возлагаешь на меня, предаешь меня на превысочайший царский престол, о котором и на разуме у меня не было.
- Против воли Божией кто может стоять? - кротко ответила сестра.
И вздохнул Годунов, словно полжизни из себя выдыхал:
- Буди святая твоя воля. Господи!
Великий пост и Пасху Борис Годунов, царь, да все еще не венчанный, миром не помазанный, прожил в Новодевичьем монастыре.
Только 30 апреля прошествовал он в Кремль, держа за руки милых детей своих, Ксению и Федора. Обходил кремлевские соборы, кланялся гробам государей, прикладывался к иконам и кротко просил людей, на звания не взирая:
- Отобедайте нынче со мною! Пожалуйте детей моих, наследников моих.
Федор, девятилетний отрок, смотрел вокруг себя соколенком. Глаза карие, ясные, а в них то вопрос, то восторг:
"Любите ли моего отца? - Любите! нет его в мире умнее, добрее, могучее! Коли вы его полюбите, и я вас полюблю".
- Царевич-то! Царевич - вылитый Ангел! - громко шептали нанятые говоруны.
- Под его бы рукою пожить.
- Окстись! Еще отец не поцарствовал, а он уж о сыне возмечтал.
Улыбался Борис: болтовня, но- драгоценнейшая!
Коли в сыне царевича видят, значит, весь род признают за царский.
На Ксению только ахали. Совсем уж невеста. Да какая!
скажешь - лебедь, и не ухмыльнешься. Есть же такие птицы набелом свете! Высокого лета птицы! Не про нашу честь., И ведь гордыни-то в лице совсем нет. Глаза кроткие, горличьи. Темных, мохнатых, как ельник, ресниц не подняла, кажется, ни разу.
Шелестнуло из толпы, будто крючком рыбьим, под губу да в сторону, подсекая:
- Малютино отродье. Ишь идет! Как змея на хвосте.
- Голубица! - крикнула женщина, возмущенная наговором. - Голубица наша!..
Борис все слышал, про голубицу и про отродье. Улыоался. Истинный царь ради истины царствует Что ему похвала или злоба?
- Отобедайте нынче со мною, добрые люди. Пожалуйте меня, царицу, детей моих.
- Спасибо, царь! Мы твое доброе сердце знаем!