Дом в Берлине завели… Точнее, около Берлина. И здесь… То массаж. То бассейн. Слушай, я с Ленкой в «Царскую охоту» схожу, пойдешь с нами? Там Филя выступает, хоть заставить его песенку по заказу спеть…
Или: я не могу с этой дурой! С этой горничной! Представляешь, она мои лифчики примеряет!..
Да нет, хорошо это все. На то и работаем. Не на горничную, конечно, вороватую… хотя за тысячу долларов зарплаты вороватость сама заводится. Как моль. Все жалуются. Но прислугу можно сменить. И сменили.
Нет, живем, чтобы жить! И жить хорошо! Вот только хорошо не получается…
* * *
В гостиной рявкнул телевизор — видно, жена на какой-то попсоконцерт попала. Тут же звук убрала, переключила дальше. Ну, хоть тут все совпадает: оба готовы этот попсятник пристрелить без жалости…
Господи, и кто бы объяснил! Ну почему я сижу тут, на кухне, один? И предаюсь воспоминаниям, которые больше напоминают какие-то черепа, ухмыляющиеся из прошлого? Ведь у меня есть женщина. Трогательная, любимая, близкая до последней клеточки! Женщина, которую я так нелепо потерял… и так чудесно нашел! И ее убедил, что нашел, и нашел навсегда!
Что у нас не так? Чего не хватает мне, чтобы выйти к ней в гостиную? «Того, что не осталась рядом в холле, пока я раздевался, — с холодным осознанием подумал Виктор. — Того, что убежала к какому-то ток-шоу, когда мне хотелось опустить голову на ее плечо. И шептать, шептать горячо и лихорадочно, как мне было плохо, как у меня ничего не получалось, как я был чужд своей жизни и самому себе. Потому что на самом деле больше всего мне хотелось сегодня быть рядом с тобой, уткнуться головой тебе в подмышку и не думать ни о чем, кроме того, как мне хорошо ни о чем не думать рядом с тобой!.. Ведь ты — та же, с которой все это было возможно! Да, но ты — сам — никогда не позволял себе утыкаться головой в ее подмышку! Ты сам никогда не просил у нее поддержки. Ты не звал ее на помощь. Ты приходил всегда победоносным легионером, приносил добычу и приводил пленных. Ты ничего не спрашивал у нее, и ты перестал с нею делиться своим.
Мудрено ли, что ты стал для нее обыденным приложением к вечеру? Твое золото, вываливаемое на порог, твои пленные и твои трофеи — это стало просто фоном вашей общей жизни. А тебе было слишком некогда, чтобы этот фон сменить… И ты был слишком горд. Да и… Как его сменишь, этот фон? Вывернуться наизнанку? Выкинуть дело? Перепрыгнуть через голову? В душе начало закипать раздражение. Ну ведь нет у меня просто времени на изобретательство семейных радостей! Есть силы, но нет… нет драйва, что ли… Нет стремления. А почему его нет? Нет цели? Но ведь я работаю! Я тяжело работаю! Я работаю на нас, на семью, на будущих детей… которых так и нет после того выкидыша…