Целители, которые появлялись в периоды после Кашпировского и Чумака, имели более низкий рейтинг популярности, так как волна общественного доверия, оказываемого первопроходцам на пути к «излечению всей страны», пошла на спад, потому что люди просто разочаровывались в возможности какого бы то ни было положительного эффекта от массовых сеансов. Однако оставались и такие, которые продолжали искренне верить в силы в магов и экстрасенсов. По-прежнему существовали практикующие маги и биоэнергетики, которые чаще всего обманывали людей, как правило, не имея вообще никакого разрешения на занятие подобного рода деятельностью. Одним из таковых был некто Геннадий Евгеньевич Руцко, проводивший в эпоху 1990-х гг. сеансы, подобные практикам Кашпировского и Чумака. Было бы интересным более детализировано рассмотреть его методы воздействия на людей с целью выявления природы его практик, и выяснения, использовал ли данный представитель класса так называемых экстрасенсов сверхъестественные способности или нет.
Руцко также проводил массовые лечебные сеансы, цель которых — улучшение здоровья посетителей, их самочувствия и, что самое главное, — исцеление от сложнейших и даже смертельных заболеваний. Данный экстрасенс считал себя учеником тибетских монахов, усвоившим все тонкости буддистской философии и развившим свои способности до такой степени, что они стали выходить за грани способностей обычного среднестатистического человека. Иначе говоря, Геннадий Руцко вполне серьезно утверждал, что обладает сверхъестественными способностями и реально применяет данные способности на практике. «Я знаю все, я знаю 16977 языков, несколько из которых мертвы и забыты навсегда, я могу читать мысли людей, мне дано видеть прошлое и будущее, я имею доступ к знаниям тех, кто создавал землю и человечество», — спокойно заявлял Руцко в интервью прессе. Данный экстрасенс осуществлял свои сеансы, подчеркивая свою приверженность к тайным знаниям Тибета, которые открылись ему в ходе долгих и упорных лет практик йоги. В связи с этим внешний вид Рукцо и его поведение на сцене в ходе лечения были выдержаны в тибетской стилистике: на сеансы он надевал своеобразное кимоно, во время проведения непосредственно лечебной процедуры он производил телодвижения, свойственные представителям восточных единоборств. Так, хаотично размахивая руками и ногами, он символично исцелял людей, боролся с их болезнями, что производило неизгладимое впечатление на публику. Сеанс обычно начинался со вступительной беседы, во многом представляющей собой шоу, сценическое выступление, не имеющее ничего общего с медицинской практикой, что, по нашему мнению, было вызвано необходимостью как-либо увлечь зрителей, заставить их сконцентрировать внимание на происходящем в зале, тем самым психологически подчинив людей своей власти.