- Я никогда не слушала музыку кантри, - сказала она. – Хочу расширить свои горизонты. Испытать что-то новое.
Схватив Хоуп, Дилан притянул ее к себе. Она прижалась к нему всем телом, и он решил, что это его обязанность - подарить ей новый опыт. Пока Дуайт пел о женщине, ласкающей его бедро своей рукой, Дилан легкими движениями потирался о бедро Хоуп, обхватив ладонями ее попку, прикрытую этими маленькими шелковыми трусиками. Ее грудь была прижата к его груди, членом Дилан прижимался к бедрам Хоуп. И крепко целовал ее: долгое, жаркое соприкосновение языков и слившихся губ, лишь изредка ловящих воздух. Одной рукой Дилан скользнул в трусики Хоуп. Она была мокрой, и, когда он почувствовал ее там, где она была теплой и скользкой, в его груди зародился длинный низкий стон.
Хоуп снова высвободилась из его объятия, но в этот раз не ушла.
- Садись, - приказала она, ее голос звучал так же опьянено, как Дилан чувствовал себя. Она не стала ждать, пока он последует ее команде. Вместо этого положила руки ему на грудь и подталкивала до тех пор, пока он не сел на диван. Встав между широко расставленных ног Дилана, она стянула трусики. И когда отбросила их назад, его взгляд прошелся вверх по ее ногам к волоскам между ног. Лишь на прошлой неделе Дилан спрашивал себя, натуральная ли она блондинка. Теперь он знал, что да. И, Боже праведный, подобного рода знание уже чуть не убило его. Лишь этим утром, представляя ее обнаженной, он направил трактор прямо в амбар матери.
Один только вид Хоуп заставлял Дилана задыхаться.
- Мне нужен презерватив, - сказал он.
- Что?
- В моем бумажнике есть презерватив.
Взяв со стола бумажник, Хоуп вытащила оттуда квадратик золотой фольги.
- А я думала, ты пришел сюда не ради секса.
- Ну, парень ведь может надеяться, Хоуп (игра слов hope, Hope) – улыбнулся он.
Приподняв бровь, она открыла презерватив и прихватила его губами. Затем, под изумленным взглядом Дилана, надела на его член ртом.
- О, Боже, - простонал шериф, пока она расширяла его горизонты и дарила ему новый опыт.
К тому времени как она уселась верхом Дилану на колени, он был близок к точке невозврата. Она прикоснулась к себе головкой его пениса, затем стала медленно опускаться, пока он не оказался глубоко внутри нее. Дилан чувствовал ее горячую плоть, окружавшую его член через тонкий слой латекса так, будто она была сделана именно для него. Хоуп задрожала, и шериф почувствовал каждое движение в ее тесном лоне. Обхватив Дилана за плечи, она отклонилась назад. Ее губы были приоткрыты, дыхание прерывисто, а голова склонилась набок. Щеки горели. Голод в ясных голубых глазах - обращен на него, как будто он был единственным мужчиной, имевшим именно то, в чем она нуждалась.