— Редактору из издательства Кнопфа. Ему нравятся такие жесткие авторы.
— Жесткие?
— Ну да. Откровенные. Слыхал об этом издательстве?
Он мотает головой.
— Это одно из самых престижных издательств художественной литературы. У них печатаются Джон Апдайк, Дорис Лессинг, Джон Чивер — все знаменитости!
— Невероятно! — Он качает головой, пораженный ее осведомленностью. — Ты так легко произносишь все эти имена.
— Да ты сам скоро будешь ориентироваться не хуже меня. Литература — такой же бизнес, как любой другой. Я научу тебя основам в два счета.
Она опускает глаза. Такие слова, как «научу», ей нелегко даются. Ей скорее свойственно впитывать, а точнее, высасывать жизненные соки из тех, кто на данный момент становится ее жертвой.
Она беспокойно проводит рукой по волосам. Сегодня она истратила целый флакон лака, чтобы соорудить прическу в стиле начала века — все волосы зачесаны вверх, а по бокам выпускаются длинные тонкие спиралеобразные завиточки.
— Разумеется, надо все это еще хорошенько скомпоновать, но я уверена — книга будет бестселлером.
Раздуваясь от самодовольства, он смотрит, как она листает его фолиант и останавливается на странице, которая, будь она пронумерована, оказалась бы примерно четырехсотой. Она пробегает ее глазами.
— Мне нравится тут место, — и она тычет пальцем в центр листа, — где ты описываешь шею Маризы: «молочная, удушающая белизна ее кожи» — м-да, не знаю, «удушающая» как-то… Впрочем, почему бы и нет? Даже хорошо. Читаешь твое описание — и сразу появляется желание ее придушить. Она что, действительно не умела заправить постель?
— Ну да. Она вообще палец о палец не ударила по хозяйству. Горничные и няньки делали всю работу по дому.
— Неужели?
— За всю нашу совместную жизнь она ни разу не приготовила мне поесть.
— Значит, вы держали кухарку?
— Бог мой, само собой.
— У нас тоже была кухарка. Я имею в виду, у моих родителей. Всегда поражала нас своей стряпней. — Она окидывает взглядом отлично оборудованную кухоньку и снова устремляет глаза на его скуластое волевое лицо. — А что, Мариза действительно ездила в Камерун, когда писала диссертацию, изучать жизнь пигмеев?
— Да, трижды. Лучше называть их «бака», они терпеть не могут слова «пигмеи». Дай-ка, я это вычеркну. — Он протягивает руку, чтобы взять у нее страницу.
Она мягко останавливает его.
— Потом исправим. А она подолгу жила там?
— Несколько месяцев. Хотела выучить их язык.
— И оставляла тебя одного с детьми?
— Нет. Она разъезжала только пока они были маленькими и жили в частном интернате.
— Наверно, это очень увлекательно?