– Нет, Владислав! Не делай этого! Не смей!!!
Невидящим взглядом я посмотрел на замершего на пороге отца.
– Влад… я… Жжется… Как жжется!!! – Катарина вдруг сделала пару судорожных вздохов, схватилась за горло и повалилась грудью на зажатый в моей руке кинжал. Выпустив его из рук, я подхватил девушку, сделавшуюся тяжелее мраморной статуи. Она еще успела несколько раз хрипло вздохнуть, прежде чем смерть пролила мутного зелья в ее глаза.
Впрочем, смерть – это всего лишь условие для того, чтобы нам быть вместе. Она скоро очнется.
– Она скоро очнется. – Повторил я собственные мысли и бережно перенес тело любимой на кровать. – Она только спит.
Подняв сползшее на пол одеяло, я укрыл ее и взглянул на отца.
– Я напоил ее своей кровью, и она скоро…
– Она не очнется! – Он подошел ближе и поднял кинжал. – Неужели ты думаешь, что царапина от кинжала смогла так быстро ее убить? Это твоя кровь стала для нее ядом! Катарина не очнется, потому что она – оборотень!
Я слышал его и не понимал. Услышанное не укладывалось в голове и оттого не пугало. Ведь он не знает. Он ничего не знает!
– Она не оборотень! Графиня не обращала ее! Ты ничего не знаешь! Она очнется! – не сразу осознал, что последние слова я прокричал ему в лицо. После сел рядом с Катариной и хрипло пробормотал: – А теперь уходи.
– Нет, не уйду. Все, что случилось, моя вина. Я должен был тебя предупредить, я все это знал! И именно поэтому я тут, но… я не успел. Так позволь мне вас спасти, пусть не для жизни, но для Бога!
– Интересно как? Сжечь? – Я вдруг расхохотался. Безумный смех рвался из меня вместе с душой, даря облегчение. – Да у тебя просто мания жечь все, что тебе непонятно, и все, чего ты боишься! Поди прочь, но сначала признайся – ты хочешь сжечь Катарину, чтобы в мире не появился еще один бессмертный?
– Прости. Я виновен. Тяжко виновен, что не забрал тебя сразу после рождения или до того, как княгиня создала из тебя чудовище. Но видеть твое безумие… уволь. Я не настолько виноват перед тобой! – Он шагнул ближе, подхватил безжизненно свисавшую с постели руку Катарины и указал на белесый полумесяц шрама, пересекающий девичью ладонь. – Помнишь укусившую ее на горной тропе лису? А после я дал ей камень, способный замедлить распространение яда, но я знал, что изменение постепенно свершится, она станет оборотнем – это было предрешено, к тому же с рождения в ней текла часть проклятой крови Изабеллы Мареш.
– Но… почему она ничего мне не сказала?
– Она не знала.
– И графиня не знала?
– О! Графиня знала. Иначе почему она на полгода спрятала ее от тебя? Ты и дальше считал бы Катарину мертвой, если бы прошлой ночью она не сбежала. Узнав о нападении, она бросилась тебя спасать. Катарина никогда не обращалась и даже не ведала, что стала оборотнем только потому, что носила это! – Он откинул одеяло и указал на белесый камень, лежавший на бездыханной груди любимой. – Помнишь его?