Мужчины снова переглянулись. Влад пожал плечами, словно отдавая право рассказчика священнику, и тот заговорил:
– Что ж… Как гласит легенда, в некоем городке жила многодетная семья зажиточного священника. Господь послал им десять сыновей и в утешение – одну-единственную дочь. Их семья владела храмом, переходящим от отца к сыну вот уже несколько поколений.
– Храм… Церковь, укрепленная высокой стеной? – уточнила я, пытаясь представить общую картину. Если мне не изменяла память, в старой Валахии церковь строилась в центре поселения и укреплялась не хуже крепости, где в трудные времена могли спрятаться все жители, иными словами – паства этого храма.
– Да. Приблизительно такая. Итак, семья священнослужителя входила в правящий совет города, а его род значился одним из основателей. Однажды отец задумал выдать единственную дочь замуж за богача из соседнего поселения, и все начали готовиться к свадьбе. Но никто не знал, что девушка питала нежные чувства к одному бедному юноше, сироте, живущему при храме. Узнав о грозящей им разлуке, молодые люди сговорились убежать: пересечь границу и спрятаться в какой-нибудь деревеньке, пока не стихнет буря и не прекратятся поиски. На том и порешили. Накануне свадьбы они, под покровом темноты, вышли за стены храма и, уповая на Бога, отправились куда глаза глядят. Так шли они несколько дней. Погони не было, и влюбленные успокоились. Дойдя до пещеры, расположенной у вод одного заброшенного горного озера, они решили остановиться.
– Все ясно. – Я разочарованно махнула рукой. – Одного из них укусила бешеная лиса, а второго – голодная летучая мышь.
– Никто никого так просто не кусает, – недоуменно нахмурился отец Яр и поинтересовался: – Хм, лиса – понятно, но при чем тут летучая мышь?
– Так это же символика вампиров!
– А… вампиры… – священник задумчиво кивнул, будто что-то вспоминая. – Элемент фольклора? Да-да…
Теперь настала моя очередь хмурить лоб.
– Элемент фольклора? – Я указала на помалкивающего Влада. – По-вашему, этот человек… мм… бессмертный – элемент фольклора?
– Этот бессмертный, как и все, – жертва колдовства, – парировал отец Яр. – И… я не припомню, чтобы кто-то из бессмертных превращался в летучую мышь.
– Хм… Нет? – Я примирительно пожала плечами. – Ладно. Тогда слушаю дальше.
Священник смерил меня многозначительным взглядом, немного помолчал и продолжил:
– Горожане, разгневанные поступком неблагодарной дочери и коварного прислужника, решили во что бы то ни стало найти беглецов. Они долго бродили по окрестным лесам в поисках влюбленных, но шли дни, а на их след так никто и не вышел. Наконец, семья жениха потребовала возврата золота, свадебных даров и расторжения договора. Объятый горем отец, дабы не лишаться по глупости дочери богатства, столь нужного для семьи и города, пообещал сватам, что найдет непокорную в течение одного лунного цикла, и направился к жившей неподалеку колдунье с просьбой о помощи. Но с условием, чтобы дочь всем сердцем возненавидела безродного. Ведьма согласилась помочь безутешному отцу, но предупредила, что в уплату она заберет у его дочери ночь, а у ее возлюбленного – день. Тот удивился странному пожеланию чертовки, но перечить не стал. Вскоре его дочь сама вернулась в замок. Он не заметил ее лихорадочно горящих глаз, не обратил внимания на то, что вместо одежды она завернута в какую-то невыбеленную холстину, будто украденную из крестьянского дома. Он списал все странности на скитания и лишения. Некоторое время дочь отмалчивалась, была покорной, лишь попросила в спальне занавесить темными шторами окна. Спустя несколько дней священник вновь завел разговор о свадьбе. На удивление, дочь без раздумий согласилась и даже поторопила с венчанием, стараясь провести его до полнолуния. Свадьба состоялась. Два именитых рода объединились, и молодая уехала в дом мужа. А вот о юноше никто ничего так и не слышал. Вскоре в ближайших селеньях начали умирать и пропадать люди. Причем кто-то говорил о красноглазых демонах, которые нападали на селян и, выпивая кровь, умерщвляли их, а кто-то винил огромных белоснежных лисиц, страдающих бешенством. Те, кто встречался с этими тварями, жили в семьях до ближайшего полнолуния и исчезали. Испуганные и растерянные люди пришли за ответом к пастырю, и тот вновь отправился на поклон к колдунье.