– Совершенно верно. – Барон первым поднялся по винтовой лестнице наверх, оставляя на покрытых пылью каменных ступенях чуть заметные следы, на мгновение замешкался у массивной двери и, распахнув ее, посторонился, позволяя нам первыми войти в коридор второго этажа.
Мы с бабушкой в растерянности огляделись. На некогда каменных полах – деревянный паркет, стены отштукатурены и покрашены светло-бежевой краской, на потолке – лепнина.
– Здесь, судя по всему, совсем недавно был проведен ремонт? – По коридору я насчитала восемь темно-коричневых дверей с золотыми ручками. Вот только электричество тут, судя по всему, было не в чести. Между комнатами на стенах сияли позолотой подсвечники, такие же, как и на первом этаже. В конце коридора наверх уходила еще одна лестница. Я указала на нее барону.
– Вот эта лестница ведет на третий этаж?
– Да. Та, по которой мы поднимались, была разрушена еще во времена восстания. Кстати, если интересно, скажу, что планирую в дальнейшем восстановить точную копию замка Вайн. Чуть позже, если пожелаете, я покажу вам весь замок и даже башню. Вот только вход в нее идет через зал обрядов. Чтобы попасть на ту лестницу, нужно полностью пройти коридор второго этажа.
– С удовольствием! – расцвела бабуля.
Барон снисходительно улыбнулся, остановился у предпоследней двери, позвенел ключами и, распахнув ее, склонил голову.
– Прошу! Отдыхайте. Я прикажу вам принести еды и питья. А вечером приглашаю на экскурсию по замку.
– Благодарю. – Бабушка не осталась в долгу и, стремясь переплюнуть его в манерах, вернула поклон. Затем подхватив меня под локоток, шагнула в комнату и захлопнула дверь перед самым его носом. – Боги, я счастливейшая из смертных, раз попала в этот прекрасный замок!
Она оглядела наши хоромы, покривилась и шепотом продолжила:
– Надо же было так бездарно испортить его. Знала бы, что вместо исторической реликвии попаду в третьесортную гостиницу, ни за что бы не поехала!
Я усмехнулась. Комната действительно напоминала дешевый мотель. Две кровати. Два стула. Стол. На столе подсвечник. На полу потертый ковер. Ведро для нужд и крошечное окно.
– А еще эта комната мне напомнила тюремную камеру… – хмыкнула я и едва не поперхнулась. Бабуля, только что изображавшая избалованную светскую львицу, вдруг прислонила палец к губам, прижалась ухом к двери и, постояв возле нее, развернулась ко мне:
– Значит, так. Слушай и не перебивай! Я все знаю!