- Зак не смотри на меня так, я не виновата!..
А я так и не успел взять сына на руки, услышать его голос, посмотреть ему в глаза. Ощутить этот запах молока и чистоты, которыми всегда пахнет от младенцев. Внутри у меня что-то закаменело, а самообладания хватило только на то, чтобы ещё минут пять утешать жену и переброситься ничего не значащими фразами с дочкой, которая почему-то избегала смотреть мне в глаза. Я убиваю людей, а какая-то непонятная мошка вот так походя взяла и убила моего собственного сына. Абсурдность возведённая в превосходную степень…
- Сэр, есть засечка радиомаяка связного! Три километра на север от нашего местоположения. Сигнал чёткий, помех почти нет!..
Из вязкой трясины неприятных воспоминаний меня вывел дребезжащий от статики помех голос Эггерта. Освободившись от наползающего приступа тоски, я мысленно прикинув расстояние приказал:
- Отлично, давно пора. Викинг, Бобёр – прощупайте место встречи. Группа, всем занять свои места по схеме два. Без нужды не стрелять, в крайнем случае работать только специальным оружием или ножами. Вперёд, господа!..
Новое снаряжение всё же очень к стати. Вот сейчас, я смотрю в один из четырёх окуляров визора и вижу как Сайлас, он же Викинг, а с ним Бобёр, медленно петляя меж плоскими холмами удаляются от основной группы. Картинка еле заметно подёргивается, рябит, но пока всё отлично видно. Вот они входят на небольшую поляну, окружённую тремя холмами полностью занесённые снегом. Сайлас взбирается на вершину самого западного из холмов и вот он уже исчез, включил термооптический камуфляж. Бобёр сноровисто расставил датчики наблюдения по периметру поляны и тоже скрылся, заняв позицию так, чтобы оказаться в тылу нашей группы, как только мы втянемся на поляну. Через пару секунд пришёл сигнал от Викинга:
- По секторам чисто. Приём!
Следом, почти без задержки, раздался голос Бобра, но этого по очевидным причинам было слышно значительно хуже:
- Датчики наблюдения установлены, периметр замкнут. В точке рандеву чисто. Приём!..
В отличие от русских, мы имеем подавляющее техническое превосходство, когда дело касается связи, поэтому говорить кодом нет нужды. Мощная система шифрования и постоянная связь со спутником позволяет работать без лишних предосторожностей. Русские придумали какую-то свою систему кодовых фраз, Эггерт говорит, что это как правило смесь брани и фольклора. Если точнее, то как тюремный рэп чёрных, там тоже почти ничего не поймёшь. Прислушавшись к вою ветра и шороху жёстких кристаллов снега о ткань накидки, я не смог определить, верю или нет в сообщение разведки. После того памятного разговора с женой, чувства притупились, а ещё вспоминаются мутные от транквилизаторов глаза дочери, разбуженной громкими рыданиями матери. Я тогда лепетал всякий вздор, может быть вообще нёс бред о котором сейчас ничего не могу вспомнить. Глаза дочери, раньше ясные и тёплые, в тот момент напоминали холодные буркала сваленных в кучи трупов, фото которых украдкой показал мне увалень пилот как доказательства своей страшной истории про Аляску. Чувств к службе больше не было никаких. Всегда старался делать всё так, как учили, но чувство опережающего хода когда видишь действия противника , или чуешь засаду… Всё это как обрубило. Осталась только звенящая пустота и безразличие. Но если обнаружить всё это перед начальством, обязательно спишут. Куда податься волку с отшибленным чутьём? Частники берут только здоровых и перспективных, психов, садистов тоже, но только не тех, кто потерял хватку. Такие как я, вне армии никому не нужны. Не возьмут ни в полицию, ни даже охранником на склад гипермаркета, если узнают что воевал. Там, на гражданке мы все изгои…