«Надо бы Вере звякнуть…» – подумала Яна.
И опять не вышло – уехала в срочную командировку. А когда вернулась и включила автоответчик, услышала знакомый голос: «Яна, это Вера. Помнишь, мы встретились на собеседовании. Мне необходимо с тобой увидеться. Очень прошу тебя, перезвони». Вера говорила нервно, настойчиво, умоляюще.
«Что там с ней стряслось?» Яна набрала Верин номер. Та сразу сняла трубку.
– Ой, а я тебя так искала, так искала! Мне нужно срочно с тобой повидаться.
– Срочно? – удивилась Яна. – Что случилось?
– Это не по телефону… – замялась Вера.
– Ты слышала? Про Агнию… – осторожно спросила Яна.
– Я ее видела две недели назад, а что?
– Она погибла. Неделю назад.
– Как?! – голос Веры прозвучал испуганно. – Надо же… Вот тебе и «Башня»… – машинально пробормотала она, вспомнив зловещую картинку с падающими вниз человечками.
– Какая башня, о чем ты? – не поняла Яна.
– Это потом… При встрече… – ушла от ответа Вера.
– Ну хорошо. Я завтра с утра свободна, подъезжай.
Яна продиктовала свой адрес, в недоумении повесила трубку. Нервозность Веры, недавняя смерть Агнии, о которой Вера почему-то не знает. – Что там у них в конторе творится?
* * *
Увидев на определителе знакомые цифры, я подумала, что в последнее время мы с Рикемчуком неразлучны, как Дафнис и Хлоя, Тристан и Изольда, Мастер и Маргарита, Бивис и Батхед. Такие сравнения настроили меня на романтический лад и я, ласково улыбнувшись, сняла трубку.
– Василиса! – по своему обыкновению без долгих предисловий рявкнул Рикемчук. – Вы где нужные телефоны храните?
– Ваш – в своем сердце… – не задумываясь, промурлыкала я.
– А остальные? – не повелся он на нежный комплимент.
– В мобиле, где же еще? Как все нормальные люди, – холодно ответила я, обиженная на его дубовую, точнее, стоеросовую деловитость.
– А если телефон потеряли?
– Тогда катастрофа! – всерьез ужаснулась я, потому что однажды со мной такое случилось и послужило началом очень многих неприятностей…
– А записной книжки у вас нет? – все не мог успокоиться он.
– Это отстой, Вячеслав Иваныч. В записной книжке только Татьяна хранила мобильный Онегина.
– Тогда не было мобильных телефонов, – машинально поправил Рикемчук.
– Разве? – удивилась я. – Может, в «деревне, где скучал Евгений»
[12]и не было, а у передовых представителей русской интеллигенции уже давно были. Одоевский ответил Пушкину из Сибири: «Струн вещих пламенные звуки до слуха нашего дошли…» Дошли до слуха, понимаете? А разве мог бы декабрист в читинском остроге сказать: «Отрадно отозвался во мне голос Пушкина!»