При мысли о корнях Маты Нат шаманку прошиб холодный пот. Не думать об этом! Что нужно проклятому ингиз? Сканга чувствовала, как он копается в ее воспоминаниях. Он проживал ее жизнь. Искал мгновения счастья в одиноких часах, когда она стояла на краю пропасти.
— Ну же, отдай нам Бранбарта, и мы отпустим тебя.
Сканга упрямо противилась нашептываниям. Она давным-давно поклялась в верности душе короля! За свою жизнь она частенько злоупотребляла властью. Убивала шаманок, которые, возможно, однажды могли стать могущественнее ее. Пользовалась магией, чтобы ослепить статных воинов и зазвать их к себе в постель. Повинуясь мимолетной прихоти, делала выбор между жизнью и смертью. Единственное, что она хранила свято, — это верность душе короля. Если она сейчас предаст, это разрушит ее. И шепчущий голос знал это.
— Значит, ты решила погибнуть вместе с ним? Это благородно или глупо? Ты все же более чужда мне, чем я полагал, Сканга. Только посмотри! Он уже моргает. Он не станет колебаться и повернется против тебя. Видишь ненависть в его глазах?
Шаманка ухватила посох. Бранбарт оказался проворнее. Очевидно, он давно пришел в себя и наблюдал за ней из-под полуопущенных век.
— Не слушай голоса. Что бы они ни говорили, они желают твоей погибели! — прошипела Сканга.
Без всяких усилий король вырвал из ее рук тяжелый посох. А потом выпрямился.
Устало моргая, Танцующий Клинок глядел на сад с высокой террасы. Королева велела разбудить его и пригласила сюда. Стояла теплая ночь. Прошло три дня после событий в тронном зале, весна вступила в свои права и звучала все громче плеском ручьев и пением птиц.
Перед Олловейном два тутовых дерева тянули к луне темные ветви и, похоже, пытались превзойти друг друга в роскоши весеннего наряда.
Мастер меча оперся о каменный парапет и закрыл глаза. Он гнался за сном, от которого его оторвали. С ним была Линдвин. Они шли по каменной дорожке, покрытой ковром белых вишневых лепестков. Они держались за руки, и Линдвин своими шуточками заставляла его смеяться.
За то короткое время, которое они провели вместе, такой прогулки не было ни разу. Но любимая часто приходила к нему в снах, чтобы даровать то, в чем отказала им жизнь. Он цеплялся за эти сны. Не хотел просыпаться.
— Что вы сделали в тронном зале? — послышался ворчливый голос.
Олловейн неохотно открыл глаза. Рядом с ним стояла лисьеголовая черноглазая дама в платье цвета красного мака. Ее макушка едва доставала эльфу до колен, но глядела незнакомка на мастера меча сверкающими от ярости глазами.