— Ульрик?
Воин все еще ждал ответа.
— Я… — Нет, у него не было желания идти в зал. Но отговорки не придумывались.
— Я могу устроить так, чтобы в твоем роге вместо мета было теплое молоко с медом. Никто не заметит, что ты пьешь.
Ульрик испуганно поглядел на меченого воина. Значит, он знает! Интересно, другие мужчины тоже заметили, что он не переносит выпивку? Наверняка они смеются за его спиной! Но Маг не усмехался. Смотрел прямо на него. Может, действительно хочет помочь? Может, он друг? Или это такая непонятная манера взрослых насмехаться над ним? Ульрик не знал, что и думать об этом парне. Зато точно знал, что не хочет в праздничный зал. Если бы только… Что там говорил отец, когда хотел, чтобы его оставили в покое?
— Иди вперед. Мне нужно время, чтобы побыть наедине со старыми ранами. — Ульрик никогда не понимал, что имел в виду Альфадас. Его старые раны давно и хорошо зажили. Но мать всегда оставляла отца в покое после этих слов.
Маг озадаченно смотрел на ребенка. Открыл рот и хотел что-то сказать, а потом только покачал головой.
— Только не сиди на улице слишком долго. Будет очень плохая погода. — И воин пошел прочь по глубокому снегу.
Ульрик удивился тому, как здорово сработала фраза. Надо будет почаще пользоваться отцовскими словами в будущем.
Мальчик вернулся к пеньку, с которого наблюдал за рабочими. Смахнул свежий снег и сел. Погрузившись в мысли, он нащупал эльфийский кинжал. Интересно, Эйрик действительно заколол бы его? Кто же еще, интересно, верит в эту чушь с умертвием? Или это правда? Может быть, они с Хальгардой рассердили Ткача Судеб? Может быть, их нити спутались и теперь на них лежит проклятие?
Эмерелль говорила с ним, прежде чем вернуться в Альвенмарк. Эльфийская королева подарила ему и Хальгарде жизнь после того, как они оба попали под лед. Если верить словам Эмерелль, на самом деле они не были мертвы. Она объяснила, что в холодной воде искра жизни затухает медленнее, равно как и мясо портится не так быстро, если его положить в пещеру со льдом. Она клялась, что никогда не стала бы никого возвращать из мертвых, ни эльфа, ни человека. У Ульрика было такое чувство, что одна мысль об этом пугала королеву. Тот, кто возвращает мертвых, проклят! По крайней мере так говорили во Фьордландии. Тот, кто противится установленному богами порядку, вызывает их гнев. У такого святотатца отняли бы все, что имело для него значение. Лучше быть мертвым, чем умертвием, подумал Ульрик. Но Эмерелль совершенно точно не врала! Она ведь королева эльфов. Она должна разбираться, что значит бросать вызов богам. Эйрик, вот кто лжет!