Эмерелль перебила Альвиаса, махнув рукой.
— Оставь. Мы ведь знаем фьордландцев, Альвиас.
— Если мы начнем делать исключения, весь придворный церемониал нарушится, — спокойно произнес гофмейстер, но в глазах его читались тревога и гнев.
— Сойдемся на том, что церемониал распространяется только на детей альвов. — Она слишком устала, чтобы спорить, слишком устала даже для того, чтобы отдавать приказы. И о чем вообще речь? Завтра в этот час могут погибнуть все церемонии эльфийского двора.
Эмерелль смотрела на Кадлин. Рыжие волосы и упрямый взгляд девушки напомнили ей Мандреда. На гостье было простое голубое шелковое платье, которое очень шло ей. В руках она держала небольшую потертую книгу.
— Я слышала о твоем героическом поступке. — Язык фьордландцев не лился с губ эльфийки плавной речью. Слишком давно она им пользовалась.
По лицу рыжеволосой пробежала короткая ухмылка. Казалось, она рада, что с ней говорят на родном языке.
— Архитектор, поднимись. Ты выказал свое почтение. Довольно.
Эмерелль велела принести меч Кадлин и исследовала его вместе с Алатайей. В оружии не было ничего магического. В нем не было вообще ничего особенного. Меч был выкован из плохо переплавленного железа. В бою против клинка из серебряной стали эльфов он раскрошился бы на куски. Возможно, именно это несовершенство и убило ши-хандан. Алатайя придерживалась мнения, что меч посвящен одному из человеческих богов и ни одно создание Альвенмарка не в силах постичь этого.
— Кадлин и Гундагер, вы желали увидеть меня. Чего вы хотите?
Девушка протянула королеве книгу.
— Архитектор знает, откуда взялись ши-хандан. Он знает человека, который их создал. Его зовут брат Жюль. Он священнослужитель Тьюреда.
Гундагер застонал. Лицо его стало серее пепла, словно он страдал от невыносимой боли.
— Прошу тебя, посмотри эту книгу.
Архитектор зашатался. Альвиас подошел и подхватил мужчину прежде, чем тот упал.
Эмерелль поднялась. Обошла стол для игры в фальрах и опустилась на колени. Руки ее обхватили виски Гундагера, часть его боли она взяла на себя. Она ощутила чужую силу, которой был отмечен архитектор… И близость смерти. Королева ввязалась в молчаливый бой. Эмерелль слышала, что говорит Кадлин, но не могла уловить смысла слов. Ей приходилось использовать всю мощь, чтобы противостоять тому, что хотело убить Гундагера. Левая рука ее сжимала камень альвов, который королева носила на груди. Эльфийка чувствовала, как что-то шевелится в глубине головы архитектора. Что-то, пронизанное магией, злобой и голодом.
Гундагера сотрясали судороги. Из глаз выступила кровь. Эмерелль почувствовала, что по ее щекам тоже бегут теплые слезы. Она ощутила, как извиваются создания в голове архитектора, как они поедают мозг. Боль и отвращение овладели ею. Она осознала, как долго страдает человек от этой пытки, поняла, какой вред нанесен, как приветливый, открытый молодой человек превратился в чудака, чьих неожиданных вспышек злобы боялись все, кто с ним общался.