Белеют кресты —
Это герои спят…
Как‑то Свиягин написал стихотворение. Оно всем понравилось.
— Вот, Демченко, — сказал Макей, — музыку бы к этим словам.
— Эх, ловко! — одобрили эту идею хлопцы.
Гармонист задумался.
— Попробую, — сказал он командиру, и, забившись в угол, начал перебирать лады баяна. Долго ловил он всё ускользавший от него напев. Партизаны чувствовали всю важность и торжественность момента и старательно молчали, чтобы не помешать Феде. Три дня он почти не вылезал из шалаша, не выпускал из рук гармони. На третий день, поздно вечером, он вылез из своей берлоги и, присев на сваленную бурей сосну, корни которой торчали к небу словно обрубки пальцев, тихо запел. Весть о том, что Демченко положил на музыку новую песню, мгновенно облетела лагерь. Скоро собрались все вокруг Демченко. Тут же был Макей и Сырцов. По просьбе командиров гармонист запел снова — уже в который раз!
Эх, не парадная
Дорога — дрянь!
Песня отрядная
Бьется в гортань.
Где же запевала?
Песня не ждет.
Песня сама
Открывает нам рот.
Знойные губы
Выжгли ей тело —
Значит, родиться
Той песне приспело.
Песня из сердца
Рванулась — и вот,
Песня, как знамя,
Над нами плывет.
Песня, как птица,
Звенит по утру:
«Встретятся немцы —
Сотрем немчуру!»
С песней и смерть нам
В бою не страшна.
Песня пьянит нас
Сильнее вина.
С песней, ребята,
Идем мы в поход.
Песня сама нас
На подвиг ведет.
Эх, не парадная, —
Не на парад
С песней отрядной
Идет отряд.
Песня, как птица.
Звенит по утру:
«Встретятся немцы —
Сотрем немчуру!»
— Вот, сукины сыны! Вот молодцы! — промолвил одобрительно Илья Иванович Свирид, с важностью разглаживая усы. Бороду он, как и Антон Михолап, сбрил. Разыскав своими небольшими глазами стоявшего в стороне Свиягина, он подошёл к нему:
— Твои, значит, слова? Ну, лозкач! Хвалю!
И парторг похлопал Свиягина по спине.
Перцу только мало. Злости нет, — сказал Свирид.
— Ура! крикнул кто‑то, кажется, экспансивный и любивший музыку Байко. — Качать!
Все бросились к гармонисту. Схватили и Свиягина. Хрупкий, он неистово отбивался от налетевшего на него Байко. Всё же его одолели, когда на помощь р Бай–ко подбежали Петка Лантух и Оля Дейнеко. Победой своей над поэтом Байко и Лантух были, кажется, обязаны исключительно этой белокурой и хрупкой девушке, улыбка которой может обезоружить кого угодно.
Саша Прохоров остался верен себе. Красивым жестом он выхватил из‑за пояса пистолет и, отставив вперёд и в сторону правую ногу, запустил в темнофиолетовое звёздное небо зелёную ракету. Озарив на миг трепетным голубоватым светом мрачный запорошенный снегом лес, она упала по кривой где‑то близ лагерей отрядов Бороды или Березовцев.