— Интересно, — говорит Салли.
— Угу, — отзывается Оливер.
Салли задумчиво кивает и делает глоток кофе.
— Но насколько все это реально?
— Я думаю, абсолютно реально, — отвечает Оливер, — по-моему, люди готовы.
— Вы в самом деле так думаете?
Салли снова с надеждой смотрит на Уолтера. Да скажи же что-нибудь, кретин. Но разомлевший Уолтер только моргает и кивает. С одной стороны, он настороже и готов ко всяким неожиданностям, с другой — почти загипнотизирован аурой Оливера Сент-Ива, элегантного, небрежно одетого человека лет сорока пяти с проницательными глазами за стеклами очков в скромной золотой оправе, которого (правда, в кино) столько раз пытались убить, обмануть, очернить, лишить семьи; который с одинаково застенчивым пылом, будто сам не веря своему счастью, занимался любовью с богинями.
— Да, — говорит Оливер с нарастающим нетерпением в голосе.
— Да, это, как бы сказать, ээ… действительно интересно, — говорит Салли и сама невольно смеется.
— Мне кажется, Уолтер бы справился, — говорит Оливер. — Уолтер мог бы сдвинуть это с мертвой точки. Я уверен.
При упоминании своего имени Уолтер вздрагивает, начинает мигать еще чаще прежнего, подается вперед, разве что не меняет цвет.
— Я бы хотел попробовать, — говорит он.
Оливер улыбается своей знаменитой улыбкой. Салли до сих пор удивляется иногда, насколько Оливер в жизни похож на себя экранного. Разве кинозвездам не положено быть низенькими, некрасивыми, с дурным характером? Разве не в этом их долг перед нами? А Оливер Сент-Ив, наверное, и в детстве выглядел как кинозвезда. Он ослепителен а-ля Поль Баньян[14]. В нем около метра девяноста пяти росту, у него крупные черты лица, идеальной лепки руки, покрытые светлыми волосками, а ладони такие, что в них легко уместятся головы большинства мужчин. И пусть живьем он не так хорош, как на экране, нечто загадочное и особенное несомненно остается при нем, некая уникальность, причем не только души, но и тела, приводящая к тому, что все остальные крепкие, цветущие, решительные американцы мужского пола смотрятся его копиями, удачными или не очень.
— Попробуйте, — говорит Оливер Уолтеру. — Я верю в ваши силы. Да и как мне не верить, когда одной маленькой историей вы разрушили мою карьеру.
Уолтер пытается изобразить понимающую улыбку, но выходит подобострастно-злобная гримаса. Салли вдруг ясно представляет себе, каким он был лет в десять. Толстый, отчаянно дружелюбный мальчик, безошибочно вычисляющий уровень популярности своих сверстников, готовый в случае чего на любое предательство.
— Я здесь ни при чем, — осклабясь, отзывается Уолтер. — Наоборот, я всячески пытался отговорить вас от этого. Вспомните, сколько раз я звонил!