– Радость! – Мари в свою очередь отпила и улыбнулась мне улыбкой ангела. – И одновременно – страх.
– И чего же ты боишься?
– Ты даже не удивился, что я чего-то или кого-то боюсь?
Я лишь пожал плечами.
– Как правило, все мы чего-то или кого-то если не боимся, то опасаемся. А ты показалась мне невероятно усталой и несчастной еще вчера в самолете. Признаться, это выглядело немного странно: такая юная, красивая – и такая грустная! А вот сегодня я просто любовался тобой: ты смеялась весь день – не представляешь, как тебе к лицу радость! Так что можешь смело выкладывать мне все свои беды-печали. Не бойся, я – с тобой!
Она глубоко вздохнула.
– И выложу! Я… Я боюсь остаться одна, – словно соглашаясь сама с собой, она кивнула. – Как моя бабушка, у которой муж умер рано. Как моя мама, которая тоже почти сразу осталась одна, прячась от одиночества в полусветских тусовках, в пьянстве. Понимаешь, весь наш род по женской линии будто проклят: мужчины, исполнив свою миссию – зародив в женском чреве свое будущее дитя, – тут же оставляют этот бренный мир. И бабушка, и мама всю жизнь несли свой крест одиночества. А вот я – я боюсь! Я не хочу быть одна. Лучше смерть, чем одиночество.
Признаться, я невольно вздрогнул: помнится, кто-то сегодня уже повторял это слово – смерть… Аиша! Ну, как же, именно она остерегала меня от легкомысленных поступков. Я вздохнул и по новой разлил шампанское.
– Совершенно напрасно боишься. Мари, ты красивая девушка, утонченная, интеллигентная. Наверняка, когда ты идешь по улице, все мужчины оборачиваются тебе вслед, – тут я приподнял левую бровь. – К тому же ведь ты сама говорила мне, что у тебя есть парень…
Мари, рассеянно улыбавшаяся, при последних словах еле заметно вздрогнула, и в ней вдруг что-то неуловимо изменилось.
– Есть, – она сдержанно кивнула и посмотрела на меня серыми, в один момент словно свинцом налившимися глазами. – Замечательный парень. И у нас все было очень даже неплохо. А потом… Потом что-то началось. Что-то не наше, чужое. И вот тогда мне стало страшно. Знаешь, это так ужасно, когда вдруг становится ясно: мы совершенно чужие. И я подумала: что, если так будет каждый раз? Знакомишься с человеком, влюбляешься, ощущаешь счастье… И внезапно все уходит. Ты смотришь на человека, который только что был родным, и удивляешься: это – незнакомец, чужой и холодный.
Признаться, под конец ее монолога я слегка приуныл. В самом деле, что касается нашей истории, то все было легко, красиво и вдохновенно, с каштанами и шарманкой. И зачем Мари все испортила этим жутковатым завершением под шампанское: тоска одиночества, страх и все в том же роде!