— О, Шиктан проклятый, неудачно попал! Хасайн, проверь!
— О, милостивый, повреждены внутренности. Смертельно! Не выживет!
— Вытаскивай кинжал, помой под дождем и подай мне!
Мальчик истекал кровью. Красная кровь небольшой струйкой выплескивался из неприкрытой ничем раны на спине там, где обычно у человека располагаются почки и другие жизненно важные органы. Рваные лохмотья лишь кусками прикрывали худощавое тело, и все прекрасно видели, что беглецу жить осталось совсем недолго. Молодой охотник чуть приподнял голову и, напрягая последние силы, выдавил из себя:
— Сарракш! Пусть Тангра сожжет вас священным огнем! Пусть ваших костей никто и никогда не найдет!
Это было ругательство, которого не стерпел бы ни один правоверный, поклонявшийся Великому и могучему благословенному Валиху, повелителю жизни и судеб благоверных степных тараков и других неразумных варваров. Мало того, что мальчишка обозвал их грязным животным, так он еще и проклял их ненавистным заклятьем, обрекающим даже не на вечные мучения, а на вечное забвение. А ведь степняки верили, что после всех их праведных дел они попадут в благое место, и где их встретят красивые и страстные саккабы и где вдоволь будет еды и разных вкусных напитков.
— Проклятье! Прими же кровь презренного, о, благословенный Валих!
И вожак с яростью степной араси вскочил на ноги, в несколько прыжков достиг камня, на ходу достал свой кривой меч и страшной силой рубанул по худой шее мальчика. Острое заточенное лезвие хорошей стали, не встречая препятствия, достигло ровной поверхности, лишив мальчика жизни.
Племянник вождя поднял свое оружие. Все еще сильный дождь омыл меч, и капли крови закапали на камень. Голова мальчика откатилась к краю площадки. Обильная красная кровь под струями дождя быстро заливала ровную каменную плиту, пусть и разбитую, но все еще сохранившую какую‑то часть сил, наполнявшую ее в давние времена, в центре храма, тоже разрушенного, посвященному как раз упомянутому мальчиком богу Тангра.
— Кто посмел разжечь костер на моей могиле?! Кто посмел испоганить мое священное ложе?! Кто посмел кощунствовать в моем храме?! Смерть вам, неразумные!
Громоподобный голос вогнал степняков в транс.
Может, и не знали эти дикие жители бескрайних степей, поклонявшиеся уж совсем другому богу, и приносившие ему жертвы, и не только животных, но бывало, и людей, особенно перед набегами, чтобы были богаты их добыча и полон, что нельзя обижать и чужих богов. И что они в своем невежестве и гордыне только что осквернили пусть и разбитый, но храм древнего бога и обидели его.