— Задолбали! — отмахнулся Бульдозер от назойливых попутчиков. — О чём-то, говорить нужно, а то в себе держать неохота.
— Поговори хоть ты со мной, флешка шестидесяти четырёх гигабайтная, — иронизировал Крон, перефразируя старую песню на современный лад, понятный подрастающему поколению, но коробящий внутренний мир старого, привыкшего к живой форме общения. — Позатыкают уши наушниками и ничего не воспринимают вокруг себя. Я свой плеер куда-то дел, может быть, даже потерял, но не очень то, жалею о пропаже — слух целее будет, да звуки мира доступнее для восприятия.
— Да погоди ты! — перебил его Комбат. — Где Сутулый?
— Ты так и хочешь, чтобы я крикнул — «А теперь горбатый!» Это старо… В лучшем случае, в тебя горбушкой хлеба кинут.
— Да тише вы! — Дед вслушивался в тишину, как зверобой на охоте. — Кажется, идёт кто-то.
— Ты ещё ухо приложи к трубе, — не прекращал циничные высказывания Крон, но сам, вопреки собственным насмешкам, проделал эту манипуляцию. Пустотелая конструкция служила отличным резонатором, передающим малейшие шорохи, доводя звуки до состояния звона. Шаги не отдавались глухим эхом, а именно звенели. Все последовали его примеру и, ни у кого не возникло сомнений в том, что Сутулый возвращается в родной коллектив. Или кто-то ещё…
— Идёт родимый, или не родимый, а незваный гость, — сделал вывод Почтальон, нащупывая в рюкзаке ствол.
— Ну, где этот Квазимодо, шевелил бы шустрее лаптями! — не выдержал Пифагор.
— Сутулый! — рявкнул Бульдозер, заставив остальных, от неожиданности, вздрогнуть.
Из бокового проёма, который никто не заметил, вглядываясь вдаль, показалось до боли знакомое лицо, перепачканное сажей.
— Где только копоть нашёл! — удивился Кащей.
— Русские пословицы знать надо, — назидательно сказал Комбат, пристально вглядываясь в растерянное лицо Сутулого. — Одна из них утверждает, что свинья везде грязь найдёт.
— Всё в порядке, — успокоил Крон чумазого. — Возвращаться пора. В гадюшник…
Выйдя из трубы, товарищи опорожнили по кружке за воссоединение и, только теперь, до Крона дошло, что не всё ладно в интерьере помойной обстановки. Осторожно обернувшись, он увидел Наину, восседавшую на канализационном люке.
— Нашла место, — беззлобно проворчал Комбат. — Там вонью прёт — я уже проверял.
Сняв возмутительницу спокойствия с чугунного изделия, Крон хотел отшутиться, по поводу свержения королевы с бетонного пьедестала но, на всякий случай, промолчал.
— Возвращаемся, — сказала она. — Завершающая стадия экспедиции будет проходить недалеко от базы.
— На автобус, — согласился он и махнул рукой в сторону конечной.