— Может быть, нам бы следовало поехать ко мне?
— Может быть, — согласилась она в тон его приглушенному голосу.
При его мягком смехе струйка воздуха слегка пощекотала ей шею.
— Вы храбрая, когда уверены, что нет возможности раскрыть ваш обман. — Он легонько надавил пальцем на ее шею. — Ну что ж, леди, у нас всегда будет еще следующий раз.
Рейн вздрогнула и вновь приоткрыла губы. В ответ голодный Кайл почти поглотил их. Теперь она была убеждена, что виной его страсти были ее собственные чувства к Кайлу, разжигавшие его. Придя к такому заключению, она Вдруг ощутила душевный подъем и была ему мысленно очень благодарна за это его «у нас всегда еще будет следующий раз».
Следующие дни были невероятно занятыми. Парк открывался на час раньше и закрывался на час позже в каждый предрождественский день, и по мере того как торговые показатели в магазине поднимались, рабочая нагрузка для Рейн увеличивалась.
Она почти выбивалась из сил, когда Фелисити приходила ей на смену, готовая торговать, но благодаря живому нраву Кина Ландона, который весело звенел ключами от кассы, ее улыбка никогда не увядала.
Рейн уходила почти в шесть вечера. Чувство вины, которое она ощущала, оставляя других, обычно улетучивалось при виде благодарного личика Стивена, когда она появлялась в госпитале. Время, проведенное с ним, мчалось с немыслимой быстротой, его глазки уже закрывались к половине девятого. Но она делала все, что могла, чтобы в эти краткие часы окружить его заботой, а он, казалось, верил ее ежевечернему обещанию «увидимся завтра».
Кайл старался появляться хотя бы перед ее уходом, чтобы вместе уложить Стивена спать. Обычно они после этого поздно ужинали, так как, по замечаниям Кайла, это был единственный способ заставить ее есть что-нибудь вообще. Его взгляд был слишком проницателен, Кайл сразу замечал малейшие изменения в ее фигуре и делал свои выводы. Однажды он даже прочитал ей одну короткую лекцию о дурных последствиях переутомления, стресса и плохого питания и после этого счел себя вправе взять ее рацион на свое попечение.
Эта мужская заботливость была внове для Рейн, но она начинала ей нравиться. Зная об атташе-кейсе, привлекавшем ее внимание, он редко задерживал ее больше чем на час. После этого он провожал ее к машине и, улыбаясь ей, засовывал голову в окно водительской дверцы для последнего поцелуя.
Затем он сразу же уходил, Рейн ценила эту сдержанность и чувствовала благодарность к нему за это. Испытывая к нему влечение и в то же время боясь сексуальной близости, она старалась придать отношениям по возможности товарищеский характер, а заодно обуздать свои чувства.