В эти дни г-н Маруччи, греческий негоциант, у которого был торговый дом в Венеции, и который неожиданно забросил коммерцию, чтобы стать свободным, прибыл в Петербург, был представлен ко двору и, достаточно обаятельный с виду, стал вхож во все большие дома. Императрица его отличала, поскольку обратила на него внимание, желая поручить ему свои дела в Венеции. Он делал авансы графине де Брюс, но его соперники его не опасались; будучи богатым, он не обладал смелостью тратить, а в России скупость это грех, который женщины не прощают.
В эти дни я ездил в Царское Село, Петергоф, Ораниенбаум и в Кронштадт; следует все осматривать, когда куда-то приезжаешь, и хочешь затем сказать, что там был. Я писал на многие темы, чтобы попытаться поступить на гражданскую службу, и представлял свои труды для обозрения императрице, но мои старания оказались бесполезны. В России идут в гору только те люди, которых специально приглашают приехать. Не ценятся те, кто приезжает туда по собственной воле. Может быть, в этом есть смысл.
Я вижу царицу. Мои встречи с этой великой самодержицей. Ла Вальвиль. Я покидаю Заиру. Мой отъезд из Петербурга и прибытие в Варшаву. Князья Чарторыжский и Сулковский. Король Польши, Станислав Понятовский, названный Станислав-Август I. Театральные интриги. Браницкий.
Я думал ехать в начале осени, и г-н Панин, так же как и г-н Алсуфьев говорили мне все время, что я не должен уезжать, не имея возможности сказать, что я говорил с императрицей. Я отвечал им, что и сам огорчен этим, но не найдя никого, кто хотел бы меня представить, я могу только жаловаться на свою плохую участь.
Наконец, г-н Панин сказал мне как-то пойти прогуляться рано утром в Летний сад, где она часто бывает, и где, случайно встретив меня, она, вполне вероятно, заговорит со мной. Я намекнул, что хотел бы встретить Е.И.В. в тот день, когда он будет с ней. Он назвал мне день, и я так и сделал.
Я осматривал статуи, окаймляющие аллеи, которые были из плохого камня и очень плохо сделаны, которые, однако, получались комичными по отношению к имени, которое было выгравировано у них внизу. Плачущая статуя являла читателю надписи имя Демокрита, другая, смеющаяся — Гераклита, старик с длинной бородой назывался Сафо, а старая женщина с поврежденным горлом была Авиценна. Они все были в таком же духе. В этот момент я увидел на середине аллеи государыню, которая приближалась, предшествуемая графом Григорием Орловым и сопровождаемая двумя дамами. Граф Панин шел слева от нее, и она с ним разговаривала. Я отошел к изгороди, чтобы дать ей пройти, и когда она оказалась у калитки, она спросила у меня со смеющимся видом, не заинтересовала ли меня красота этих статуй; я ответил, следуя за ней, что я полагаю, что их поставили там, чтобы обманывать дураков или чтобы рассмешить тех, кто немного знает историю.