Замолчи и уйди, слышалось в ее тоне, и Мэнди, с виноватой улыбкой, быстро отошла от раковины и направилась к двери.
— Конечно, сойдет, — сказала она. А потом бросила, не удержавшись: — Он вообще ничего не заметит.
И этим все сказано, с горечью подумала Клея. Этим все сказано.
Только после ленча появилась у нее возможность переговорить с Джо. Макс с утра завалил ее работой, но она была даже рада — не оставалось времени на хандру. Притворяться перед самой собой смысла не было — звонок очередной поклонницы Макса напрочь выбил ее из колеи. Теперь Клея уже по-другому видела свое будущее. Раньше в глубине души она все-таки лелеяла желание во всем ему признаться и целиком положиться на него, и даже гнев его она готова была как-то пережить. Сейчас она навсегда отбросила такие мысли. Ей даже смотреть в его сторону не хотелось, не то что просить о чем-то.
— Входит ли в ваши обязанности докладывать Максу о разговорах с подчиненными? — спросила она Джо прямо, без обиняков.
Он сидел за своим письменным столом — спокойный и элегантный в темно-сером костюме и свежей белой рубашке. Он был всего лишь на два года старше Макса и тоже очень красив. Но характерами они совершенно не походили друг на друга — Джо был прекрасным семьянином.
Ее вопрос озадачил его, серые глаза изучающе остановились на лице Клеи: он сразу попытался вычислить, что могло стоять за ее словами.
— Я рассказываю ему только о том, что касается компании, — сказал он сдержанно. — Ты можешь спокойно доверить мне любую тайну — как врачу или священнику, но только если твои личные интересы не пересекаются с интересами компании. Но почему такой вопрос? — спросил он тихо. — Что случилось, Клея?
Клея вздохнула и села на стул, где обычно сидела Мэнди.
— Я хочу подать заявление об уходе, — с трудом выговорила она.
Джо удивленно поднял светлые брови:
— И ты не предупреждаешь об этом Макса?
Клея утвердительно кивнула, закрыв глаза. Волосы падали ей на плечи роскошным черным занавесом, оттеняющим ее удивительную красоту. Она мгновенно выделялась среди других женщин — и не только из-за необыкновенной правильности своих черт. Во всем ее облике таилась какая-то загадочная восточная нега: и хотя взгляд у нее был сдержанным, даже немного холодным, он не мог скрыть глубинной чувственности ее натуры; губы ее были слишком соблазнительны, чтобы мужчины поверили в непроницаемое спокойствие, с которым она старалась держаться. Но сейчас длинные густые ресницы скрывали выражение ее глаз, губы были плотно поджаты, щеки бледнее обычного. Да и строгий черный костюм выглядел под стать ее настроению, как-то символически. Она была высокой и стройной, но ее никак нельзя было назвать слишком худенькой: высокая полная грудь, тонкая талия, совершенная линия круглых бедер, и никакого намека на живот. Форме и длине ее ног позавидовала бы профессиональная манекенщица. А самое замечательное в ней — иссиня-черные волосы, безупречно чистая кожа и огромные сине-лиловые глаза — придавало всему ее облику волнующий экзотический вид.