— Мы поженимся, — сказал Макс тихо, как будто не слышал ее. — Мы поженимся как можно скорее.
Клея с усталым недоумением пожала плечами:
— Разве ты не понял, о чем я пытаюсь сказать тебе весь этот вечер? Тебе не нужно жениться на мне? — сказала она, теряя терпение. — Мне повезло, я могу позволить себе иметь ребенка, не лишая тебя свободной жизни. Я не хочу выходить за тебя замуж, Макс, — добавила она резко. — Как муж ты мне не подходишь.
При этих словах Макс вздрогнул и поднял голову — Клея поразилась его бледному и расстроенному виду. Очень хорошо, подумала она, во всяком случае хоть что-то он, может быть, поймет. Но на губах его появилась кривая усмешка, и он опять стал похож на обычного, немного циничного Макса.
— Не говори глупостей! — коротко сказал он. — Теперь это касается не только нас с тобой. Нужно подумать о ребенке… Мы поженимся в самое ближайшее время. Я не допущу, чтобы моего ребенка воспитывала мать-одиночка. У него будет мое имя, моя поддержка и моя забота — и у тебя это тоже все будет.
— А как тогда быть с такими понятиями, как любовь, доверие, верность?
— И это ты у меня спрашиваешь про доверие? — поинтересовался он высокомерным тоном. — Ты прекрасно знаешь, что ты мне нравишься, и я не вижу необходимости часто это повторять.
— Ты думаешь, я об этом знаю?
Он нетерпеливо взмахнул рукой, желая закончить скучный для него разговор.
— Что касается доверия и верности, так ты тоже все это имеешь с моей стороны. И потом, мы… подумаем, как нам наладить отношения, нам нужно сделать это обязательно, ради ребенка…
— Я знаю о Диане Стоун, — мягко перебила его Клея. Фамилию манекенщицы она узнала от Джеймса. Это была высокая, очень красивая блондинка, настоящая сильфида. Клея видела ее фотографию в одном из «Вогов», этих журналов было навалом у Эми. Красота Дианы больно резанула по сердцу Клеи, у Дианы было все, о чем Клея только мечтала — изысканность, светскость, умение чувствовать себя ровней Максу. Всего этого у Клеи так и не оказалось, хотя она всеми силами пыталась достичь этой высокой планки.
Теперь она с каким-то отвлеченным интересом наблюдала, как краска стыда подступает к лицу Макса, а глаза его принимают непонимающее выражение. Клея грустно улыбнулась. Ну вот и попался!. Ну как теперь будешь выпутываться? Но ее неприятно поразила ненависть, с какой она думала о Максе. Такого никогда еще не было. Наверно, ненависть — единственное чувство, которое она никогда раньше не испытывала.
В сердцах он вскочил со стула, засунул руки в карманы пиджака и быстро подошел к окну. Затем он немного приподнял занавес и стал смотреть на темную улицу. Между ними и Клеей опять воцарилось глухое молчание, как будто ни на что другое уже не хватало сил.