— Как думаешь, они как-то связаны с этими кошмарами?
— Не знаю. Но по времени, вообще-то, сходится.
— Есть такое. — Я замечаю на столе отцовский мобильник. — Снова пытался дозвониться до Адама?
Не думал, что это возможно, но отец мрачнеет еще сильнее.
— Да. Тут меня тоже постигла неудача.
Хлопаю отца по плечу.
— Пойдем. Остальные собираются в гостиной, и нас позвали присоединиться.
Оставшиеся Гвардейцы уже ждут нас в гостиной пентхауса. Последнюю пару часов они занимались только тем, что обсуждали ситуацию с кошмарами, но ни к какому решению так и не пришли.
— Элла уже проделывала со мной нечто подобное, — говорит Марина притихшим голосом. — Она затянула меня в свой сон. Надо было предупредить Джона, да и всех остальных тоже. Но ведь я прикасалась к Элле, когда пыталась ее разбудить, и ничего. Я так перепугалась…
Восьмой, сидящий рядом с ней на диване, кладет ей руку на плечи. Марина прижимается к нему, когда он говорит:
— Все в порядке. Ты же не могла знать наперед.
Девятый меряет шагами комнату, что, если честно, гораздо лучше его расхаживаний по потолку. Он бы, наверное, и сейчас наматывал круги вокруг люстры, не осади его Шестая, заявив, что ее это бесит. Но Девятый и не подумал останавливаться, а просто переместился туда, где это не так мозолило глаза. Он с надеждой взирает на меня, когда я вхожу в комнату.
— Ну как? — спрашивает Девятый.
Качаю головой.
— Без изменений. Они все еще спят.
Пятый разочарованно хлопает себя ладонями по ногам.
— Паршиво. Я чувствую себя таким беспомощным оттого, что сижу здесь.
Когда я зашел, Шестая в замешательстве хмурилась, но поднимает взгляд на Пятого, когда тот заговаривает. Она медленно кивает, обдумывая его слова.
— Давайте это обсудим.
— Что именно? — спрашивает Марина.
— Продолжение нашей миссии. Ларец Пятого не вернется сам по себе.
Девятый замирает на потолке, задумавшись над предложением Шестой. Марина выглядит шокированной мыслью о продолжении операции.
— Ты хочешь уехать — сейчас? — вопрошает Марина. — Ты в своем уме?
— Шестая права, — заступается Пятый. — Оттого, что мы тут торчим, лучше им все равно не станет.
— Наши друзья в коме, а вы хотите их бросить? — шипит Марина.
— В твоих устах это и правда звучит бессердечно, я же просто пытаюсь быть практичной, — возражает Шестая. Нечто подобное она говорила мне на крыше, когда объясняла, почему не хочет близких отношений: мол, в любой момент может случиться беда. Судя по всему, этот момент как раз настал.
— Практично не значит правильно, — бормочу я себе под нос. Я не собирался произносить этого вслух, но ночь была длинной и принесла с собой слишком много переживаний.