Синьор Карлини быстр и деловит. И все понимает с полуслова. Чувствуется опыт в части подпольных комбинаций, а возможно — и сводничества.
— Я от синьора Модесто Терри. Из банка.
— Вот как? Присаживайтесь.
— Вы не могли бы…
Карлини оседлывает нос очками.
— Синьор Терри — такой маленький и лысый?
— Мне он показался моложавым и очень худым. У него бледные странные уши — настоящий лопух.
— Да, да, конечно. Я перепутал. Так что, вы говорите, привело вас?
— Меня интересует синьора Дина Ферраччи.
— Синьора или ее текущий счет?
— И то, и другое.
У адвоката, несомненно, недурная картотека. Возможно, он сотрудничает в полиции, но это меня не пугает. Наведение справок коммерсантом о партнере — обычная и узаконенная вещь. Вполне безопасная, если, разумеется, у партнера нет связей с ОВРА.
Собственно, только это меня и интересует. Окажись синьора Ферраччи причастна к контрразведке, Карлини под любым предлогом предложил бы мне прийти завтра, чтобы дать полицейским возможность во всех ракурсах запечатлеть мою физиономию на пленке.
Полчаса спустя я расширяю круг познаний о Дине. И частично — об Альберто. Узнаю даже адрес последнего любовника синьоры Ферраччи, которого она бросила год назад… Ничего подозрительного…
Теперь можно звонить.
5. ИЮЛЬ 1942. МИЛАН — ГЕНУЯ
Дина — само сочувствие; она обещает что-нибудь придумать. У Альберто такие связи!.. Слушая ее, я пытаюсь затолкать орхидеи в вазу с узким горлышком — пятый букет за эти дни. Предыдущие четыре тихо увядают в углах гостиной. Цветы, пятнистые, как ситец, пахнут парфюмерным магазином.
Дина в курсе моих затруднений. С ловкостью, сделавшей бы честь полицейскому инспектору, она мало-помалу за четыре дня выудила у меня все подробности. Отказ швейцарцев и немцев ее возмущает. Чуть-чуть больше, чем следовало бы.
— Альберто все уладит. Наберитесь терпения, Слави.
Синьор Фожолли звонил из Рима и обещал приехать. Дина, кажется, рассказала ему все.
Мои отношения с Диной балансируют на грани дружбы и нежных чувств. Итогом может быть и то и другое; право выбора Дина оставляет за собой. Она, как я догадываюсь, ничего не решила и не торопит события. В вагоне мне показалось, что виконтесса Ферраччи более прямолинейна, но, познакомившись с Альберто, я стал понимать, что игра будет не так проста.
Завтра истекает срок разрешения квестуры. Если Фожолли не вмешается, мне останется одно — убраться из Италии и поискать путь в Берлин, не связанный с транзитом через Швейцарию и Францию. Я почти жалею, что не воспользовался маршрутом Белград — Вена — Прага — столица “третьего рейха”. Что из того, что я восемь месяцев работал в Вене и был связан деловыми отношениями с ПСКВ — правлением Компании спальных вагонов? Разве судьба так уж и обязана сыграть со мной фатальную шутку, нос к носу столкнув на вокзале с кем-нибудь из старых приятелей Ганса — Петера Кацнельбаума, поразительно напоминающего собой Слави Николова Багрянова, коммерсанта из Софии?