Поля. Дома. Поля. Дома… Чередование пятен, скрашиваемых дождем. Черные мокрые шоссе, серые дороги. Опять поля. Опять дома… Монотонный дождь, и монотонные картины… Слави едет по Германии и, не поручусь, что радуется своему путешествию. Жаль, что занимательный детектив уложен в чемодан, и глаза поневоле прикованы к окну… Поля… Дома… Шоссе…
Поезд, размеренно бренча железом, минует переезд. У барьера открытая дождю ждет забрызганная машина. В ее кузове женщины; стоят свесив руки вдоль бедер. Темные платья, промокшие до нитки, обтягивают угловатые тела. На головах серые платки, и такого же цвета большие нашивки на груди. Провожают поезд взглядами и ежатся… Скорость мала, и я успеваю прочесть черные надписи на нашивках: “ОСТ”.
…Как я сойду в Берлине с такой прокушенной губой?..
11, АВГУСТ. 1942. БЕРЛИН, ОТЕЛЬ “КАЙЗЕРГОФ”
— Берлинские отели в основном “хитрые”, в пансионах относительно спокойнее, хотя гестапо имеет и там осведомителей.
— Предлагаете пансион?
— Напротив, отель.
(Из разговора в Центре)
Из всех своих галстуков выбираю самый скромный. Коричневый с красной ниткой — намек на партийные цвета. Прикусив губу, пытаюсь завязать его нужным узлом: не слишком свободным, но и не маленьким. Все должно быть в меру, солидно и скромно. Волосы согласно моде зализываю щеткой на косой пробор; в манжеты рубашки вдеваю темные запонки. В последний раз рассматриваю себя в зеркало и, почти удовлетворенный, добавляю к аксессуарам туалета толстый перстень из дутого золота. Он ужасающе вульгарен и тем хорош. Любой мало-мальски сообразительный гестаповец, только глянув на него, определит, что Слави Багрянов не умен, тщеславен и лезет из кожи вон, чтобы выглядеть богачом.
В двенадцать пятнадцать меня ждут в министерстве. Мой звонок туда немало удивил доктора Гольдберга, до которого я вчера добрался не без труда, потревожив половину номеров министерского коммутатора… Слави Багрянов из Софии? По какому делу?.. Поставки пшеницы и табака? Это какая-то ошибка. Попробуйте обратиться в аппарат рейхслейтера Дарре, возможно, там что-нибудь знают… Ах, письмо? Кем подписано?.. Странно! Советник, давший вам ответ, переменил место службы…
И так далее, и тому подобное… Словом, получается довольно удачно. Советник убыл на фронт и, надеюсь, убит, в министерстве никто толком не может ответить, и доктор Гольдберг должен в корректной форме послать меня ко всем чертям. Тем более что поставки табака и хлеба действительно относятся к Дарре и его штабу, посланцы которого наводняют Балканы.
Товарищ, организовавший письмо, знал, что делал. Дня два-три обескураженный Слави Багрянов еще потолкается в приемных, вырвет из своих редеющих волос небольшую прядь и, подсчитав убытки от поездки, двинется назад через всю Европу не солоно хлебавши.