- Сергей Игоревич, по этой тематике с тобой согласен на все сто процентов. Я склонен согласится и с тем, что уж больно тихо и вольготно мы плывём. Гидроакустики эпизодически в кормовом секторе обнаруживают слабые шумящие цели. Но они быстро пропадают и никакой классификации не поддаются.
- Да знаю я, вот это всё меня и настораживает. Предлагаю, в соответствии с планом перехода, не выходя из предписанной полосы движения, рассчитать и осуществить несколько маневров отрыва от предполагаемого слежения. При этом действовать шаблонно, приучить «америкосов», что они имеют дело с тупыми русскими «утюгами». Усыпив их бдительность, применить все хитрости, на которые мы способны. В конечном итоге уйти от слежения и, таким образом, выиграв тактическое преимущество, продолжить патрулирование в заданном районе.
- Я согласен, но спешить не будем. Нужно учесть, что особенно быстро «бежать» мы не сможем. Подвижная точка на этом маршруте перехода нам задана с отставанием или опережением всего лишь на пятьдесят миль. Собирай в кают-компанию старпома и штурманов будем «рожать» ребёнка здоровенького, а не скоропостижно скончавшегося.
- Так и сделаем, - согласился командир. – Правда, со старпомами у меня классическая невезуха.
Мой Пётр Сидоренко откомандирован и вторую боевую службу старпомит на других кораблях. Ко мне прикомандировали толкового офицера Владимирова Юрия. Перед самым выходом из базы он заболел – двухстороннее воспаление лёгких. Дай бог ему здоровья, но дела у него оказались совсем «швах»: скоропостижное развитие воспалительного процесса лёгких, сопровождаемое высокой, более 40 градусов, температурой тела. Прикомандированного в последний момент старпома Бурова, прибывшего из очередного отпуска, буквально отняли у жены и вытряхнули в центральный пост, уходящего на боевую службу подводного крейсера. Он до сих пор никак в себя прийти не может и сообразить – что же с ним произошло.
- Ничего, командир, терпи – атаманом будешь! У меня так же, прочный корпус стал «родной хатой». Когда из этой хаты вылезу - сам не знаю. Родного старпома, кстати, уже капитана 2 ранга Сидоренко Петра, ты так и не увидишь: вопрос о назначении его командиром РПК СН практически решён.
В соответствии с планом похода, приняв сеанс радиосвязи, проанализировав гидрологический разрез моря, командир приказал занять глубину погружения подводной лодкой 85 метров и собрать офицеров главного командного пункта в кают-компании.
Смысл тактического манёвра отрыва РПК СН от слежения враждебной подводной лодкой заключался в том, что своими грамотными действиями нужно было попытаться лишить иностранку преимуществ, которыми она владела. Несмотря на то, что лодка из-за своей низкой шумности имела преимущество в дальности обнаружения ракетных крейсеров, с увеличением скорости своего движения она его теряла. Таким образом, если ракетный крейсер сумеет увеличить дистанцию слежения, не изменяя уровень излучаемых шумов, то противная сторона может этого не заметить. Поддерживая это заблуждение, постепенно наращивая скорость с одновременным увеличением глубины погружения, можно существенно увеличить дистанцию до следящей подводной лодки. Далее, уменьшив свою скорость, существенно изменить курс, используя гидрологию моря и всячески уменьшая шумность, прервать контакт противной стороны. Следящая подводная лодка попытается его восстановить. Другого пути, как увеличить скорость и совершить подскок, у неё нет. Но, в свою очередь, она начнёт сильно шуметь и услышать РПК СН не сможет. Вот тут-то, если такая лодка действительно есть, то ракетный крейсер должен её услышать и в дальнейшем строить свою тактику на основании полученных данных.