Да, как ни странно, советоваться я собиралась именно с ним.
Тот единственный, кто вызывал доверие, кто был настолько... глубоким, настолько понимающим, что я могла бы ему всё рассказать.
Ну и, насколько знаю, Мидьяр у нас — бабник тот еще, а значит, симпатией к двоим сразу его точно не смутишь!
А ещё надо поговорить с Мариоль и, если её ситуация требует вмешательства, то отловить одного кота, крепко взять за шкирку и ласково рассказать, что его ждет, если он обидит Маришку. А ждет его членовредительство! В самом прямом смысле, причем...
Я двигалась по коридорам дворца, надменно вскинув голову, и отвечая лишь благосклонным кивком на очередной поклон. Когда свернула в один из коридоров, то услышала тихий всхлип. Остановилась. Звук повторился, притом такой тонкий... горестный, что я, не колеблясь, шагнула к правой двери и решительно нажала на ручку. Она оказалась закрыта, а по ту сторону раздался шорох и быстрые удаляющиеся шаги. Покачала головой и, шепнув короткое заклинание, решительно зашла в комнату. Это оказалась одна из закрытых гостиных, которой в данный период никто не пользовался. Шторы задернуты, немного затхлый запах и полумрак, нарушенный лишь пробивающимися сквозь щели в шторах столбами солнечного света, в которых искрами кружилась пыль. Да, комнатой давно не пользовались.
— П-п-простите, ваше высочество, — раздался тихий голос, и на свет вышла хрупкая блондиночка. Ага, цыпленок из моей свиты. Девочка из слабой ветви желтого клана, не злая, но достаточно умная для того, чтобы держаться в стороне от интриг двора. Особого внимания я на неё прежде не обращала. Не мешает, и ладно. За это, правда, не так давно распорядилась повысить премиальные.
— Что случилось? — спросила, подходя к девушке, которая как-то скукожилась и отвела взгляд, и немного судорожно помотала головой, что-то пробормотав. — Леди Дарина, я вас спросила. И рассчитываю услышать ответ.
— Ничего, что могло бы вас потревожить, — быстро проговорила фрейлина, все так же не отводя взгляд от пола и, присев в реверансе, попыталась сбежать со словами: — Простите за беспокойство.
— Стоять! — скомандовала я, и трепетная лань послушно замерла. — Быстро и чётко. Почему плакали?
— Я была расстроена.
— Причины? — терпение, твоё высочество, в конце концов это уже становится интересно.
— Причины не делают мне чести, потому я бы предпочла оставить их при себе, — дрожащим от слез голосом непреклонно ответил мой храбрый цыпленок.
— Это приказ вашей госпожи, — терпеливо напомнила я. — Врать не советую.
— Это личное, — до побелевших пальцев сжала и так смятый платок девушка.