— Кстати, а тоста так и не было! — вдруг опомнилась я.
— Не было, — решительно кивнула девушка, отбрасывая со лба выпавшую из небрежной прически волнистую прядку. — За что пьем?
В моей головушке данных так вот сходу не обнаружилось, потому я смело переложила груз ответственности на чужие плечи.
— Ты проставлялась, ты и говори!
— Тогда, за любовь!
Не знаю почему, но это вызвало у меня просто таки бурю протеста!
— Не буду!
— Почему?! — неподдельно изумилась Мари, так и не донеся ликер до рта.
— Потому что отвратительное это чувство, — горько улыбнулась я. — Сладкое, горькое, дающее крылья, которые поднимают над миром. Но если с такой высоты падаешь, то разлетаешься на осколки. Если только та самая проклятая любовь не поймает у самой земли. И обратно в поднебесье... и опять то же самое. Снова вниз, снова паралич души, и уже кажется, что лучше бы ничего и не было.
— Как понимаю, сейчас ты говоришь вовсе не про жениха, — грустно улыбнулась Мари.
— Да, — спокойно кивнула и посмотрела в темное окно. Мир мрачнел, кутался в сумрак, хмурился тучами. Будет дождь?
— Аль, но если любишь ты Лира, то почему выходишь за Рыжа? Я понимаю... привязанность, нежность и прочее. Но рядом с мужчиной нужно гореть! А пылаешь только с любимым. А не с тем, кому благодарна.
— Ты права, — хмыкнула я. — Но, Мари, надо гореть, а не рассыпаться пеплом всякий раз, когда он захочет меня морально ударить! Оправдывая себя,.. меня... да кого угодно! Внезапно в подсознании раздался негромкий голос:
«Значит, ты признаешь, что в срывах есть и твоя вина?»
Тинай Мираж Иссо. Чтоб тебе провалиться, дивная скотина!
«Пошел вон из моей головы!»
«Хамка!» — даже восхитился Грёзы.— «Твое высочество, а ты не слишком много на себя берешь?»
«А мне все равно, — мрачно подумала я в ответ и залпом допила бокал, молча ставя его перед что-то говорящей подругой. — Иссо, моя голова — это моё личное пространство. Потому, я имею полное моральное право в ней говорить то, что думаю!»
Создатель, как же абсурдно все звучит!
Я сошла с ума? Какая досада!
Стихия замолчал, и мир снова обрел звуковую окраску, которая теперь не была лишь эхом.
— Аля! — недовольно окрикнула меня Мариоль. — Третий раз спрашиваю!
— Повтори, пожалуйста, — жалобно посмотрела на нее. — Я задумалась.
— Ты мне рассказывала кое-что... но, Альчик, во многих случаях с Лирвейном была и твоя вина! Провокация чистой воды. То есть, такие претензии...
Услышав вопрос Иссо, хоть и в другой интерпретации, я едва не скривилась. От необходимости отвечать сразу меня спасла случайность.
Мы обернулись на стук в дверь, и я получила возможность убедиться, что случайности тоже не безлики. Моя была синеглазая, с копной медных волос, в которых мелькали косички.