Она с трудом перевела дыхание.
— Это пройдет. Отчуждение и безразличие спровоцированы твоим нынешним состоянием. Как только ты полностью выздоровеешь, твоя прежняя жизнь вновь покажется привлекательной и ты с головой окунешься в ее водоворот.
— Очень сомневаюсь.
— Ну конечно, — иронично согласилась она. — Да, стремление «сверхдостигнуть» глубоко засело в твоей натуре. Страсть преуспеть заложена в твоих генах, так же как цвет твоих глаз. По словам Элизабет, твоя энергия безгранична, у нее просто дух захватывает при виде того, как жизнь бьет в тебе через край. Все вернется, Адам.
— Но я никогда не буду прежним. Не физически, нет, — уточнил он, заметив, что она уже готова возразить. — Я никогда не смогу воспринимать жизнь, людей, да многое, как прежде.
— Не спорю, Адам, к себе, прежнему, ты уже не вернешься никогда. Более того, когда-нибудь ты, может статься, еще спасибо скажешь, что с тобой это произошло. — Встав с шезлонга, она подошла к его креслу. — Честно говоря, чемпион, — продолжила она гораздо более мягким тоном, — вся эта философия меня утомила. Не отправиться ли нам баиньки, а?
— Я не устал.
— Не спорь, Адам! Что ты делаешь?
С силой и проворством, которых она не ожидала, он протянул руку за кресло, схватил ее и перетащил, увлекая к себе. Она тяжело плюхнулась ему на колени. Обхватив руками, он сомкнул их, поймав ее как в капкан.
— Что я делаю? — переспросил он игриво. — Не поняла? Соблазняю тебя.
Его слова заставили ее затрепетать, но она сурово оборвала его:
— Ты же мог причинить себе боль. Подобная порывистость весьма пагубна для тебя.
— И вовсе это не порыв. Я жажду уже не первый день.
— Чего?
Он приблизился к ней и отдался поцелую. Что-что, а уж целоваться он умел. Начиная с Ариэль Давенпорт и кончая Лукрецией фон… как ее там, он, несомненно, приобрел большой опыт в этом деле. Слегка прикоснулся к ее губам, а затем нежно всосал их, постанывая от наслаждения. Жадным, энергичным, но совсем не агрессивным языком он проникал все глубже, мягко и восхитительно.
Вторя призыву, застывшему в его горле, Лайла ответила на поцелуй. Но отдавая себе отчет в недозволенности происходящего, с трудом оторвалась от него.
— Нет, Адам.
— Да. — Его ненасытный полураскрытый рот заскользил по ее изогнутой шее.
— Это вовсе не входит в мой курс лечения.
— Но входит в мой.
Его прерывистый шепот выдавал нетерпение.
Он обнял ее и, не переставая целовать, расстегнул застежку. Лифчик упал ей на колени. Медленно наклонившись, он коснулся щекой ее груди, затем другой и, томно втягивая свежесть женского тела, зарылся в нежную ложбинку. Из груди Лайлы вырвался какой-то неопределенный звук, стон наслаждения или сожаления или бессловесное признание вины. А может быть, все вместе.