— Держу пари, ты говоришь это всем девушкам, — ответила она также с озорной улыбкой.
Приняв его безмолвный вызов, Лайла вывернула ладони и обхватила его живот. Теплый, заросший волосами пресс ответно вздрогнул. Обоих словно дернуло током. Она надавила на мышцы подушечками пальцев. Он подтянулся, демонстрируя упругий плотный пресс и как бы отвечая на ее вопросы. Как терапевта Лайлу все устраивало, но женщина в ней стремилась к большему. Она с сожалением отняла руки.
— Крепкий. Вполне, — хрипловато бросила она.
— Да. Меньше всего мне хотелось бы сейчас, чтобы меня заставили стать еще крепче.
В течение нескольких секунд они пристально смотрели друг на друга. Лайла с трудом отвела взгляд.
— Начнем.
— Покажи, что надо делать.
Она и угрожала, и уговаривала, и льстила ему. Он кричал на нее. Она кричала в ответ. Они осыпали друг друга проклятьями, но незадолго до завершения процедуры ему удалось проволочить ноги между брусьев, сделав что-то похожее на шаги.
— Великолепно, чемпион. Ты приобретаешь сноровку…
— О Боже мой!
Пронзительный крик Лукреции испугал Адама, он не удержался на руках и свалился бы на пол, если бы рядом не оказалось Лайлы, успевшей его подхватить. Приняв всю тяжесть его тела на себя, она подняла и медленно опустила Адама в кресло. Затем резко обернулась к Лукреции:
— Выйдите отсюда! Как вы смеете врываться во время занятий!
— Вы не вправе приказывать мне, мисс Мэйсон.
— Черт побери, очень даже вправе. Я отвечаю за мистера Кэйвано, и, пока мы занимаемся, его внимание должно быть полностью сосредоточено на мне и на наших упражнениях.
— То, что он в вашей власти, — дело поправимое, — ледяным тоном, который охладил бы и мартини, приготовляемый ею для Адама, произнесла Лукреция. — Именно это я и собираюсь обсудить с его лечащим врачом. Конечно, заменить врача не проблема. Мне кажется, то, что вы учиняете над Адамом по рекомендации доктора Арно скорее идет ему во вред, чем на пользу. Он явно страдает от боли.
Лайла обернулась и увидела выражение невыносимой боли на лице своего пациента.
— Адам?
Опустившись на колени перед креслом, она принялась массировать его икры. Его мускулы свело судорогой в круглые и тугие узлы, словно бейсбольный мяч.
Лукреция, встав рядом, сердобольно промокнула вспотевший лоб Адама носовым платком с монограммой.
— А теперь оставьте его в покое, мисс Мэйсон. Разве вы еще недостаточно натворили для одного утра?
— Я? Не я явилась туда, где вовсе не нужна и где меня совсем не ждали, и расстроила всю процедуру, рассеяв его внимание.
Адаму показалось, что прошла целая вечность, хотя на самом деле пролетело несколько минут, пока мышцы его не вернулись в нормальное состояние. Искаженные мукой черты лица разгладились. Однако Лайла заключила, что это падение вызвало у него не столько боль, сколько смущение. Это задело его гордость и ущемило собственное «я». Она бы с радостью придушила Лукрецию за то, что та в несколько секунд свела на нет результаты часовой работы Лайлы. Доверие Адама утрачено. В следующий раз, чтобы поработать на брусьях, ей придется начинать с самого начала: уговаривать, возрождать уверенность в собственных силах. Будь она проклята!