— Но Конрад… ваша жена… — осмелилась напомнить она.
— А, тиран Тира! — хихикнул он, вино уже слегка ударило ему в голову. — Конрад добился успеха, и этот успех явно избаловал его. Он показал себя достойным командиром, я не могу этого отрицать. А людей, которые думают, что в Иерусалиме не хватает достойного предводителя, — их очень много. Ги… он… ну, вам стоит только посмотреть на него. Он даже не хотел становиться королем. Трон он получил через свою жену, Сибиллу. И когда он не захотел править, нашлось немало людей, которые также не хотели этого. Все они — первые лица христианских королевств; некоторые даже упрашивали меня занять трон!
— Вас? — В настоящий момент Хамфри казался Иден не более подходящим правителем, чем Ги, которого она уже успела оценить как человека слабовольного и лишенного наружного блеска.
— Ги женился на Сибилле. Я — на Изабелле, — просто сказал он. — Сестры! Притязания Изабеллы и недостаточная дееспособность Ги делали его свержение и передачу трона в мои руки практически беспроигрышным предприятием, однако я тоже не хотел становиться королем. — Он снова выпил.
— Но я пока… не представляю себе, как… — Его горе все еще было сокрыто от ее понимания.
Он жестом остановил ее:
— Подождите. Это очень просто. Сибилла умерла и с ней две ее дочери. Эпидемия.
— Мне очень жаль. Как это ужасно… для Ги.
Хамфри торжественно кивнул. Сейчас он так близко к своему горю, что был способен на дружеское сочувствие своему королю, к которому никогда не испытывал ни привязанности, ни уважения.
— Итак, — продолжал он, раздельно и отчетливо выговаривая слова, — единственной реальной претенденткой на трон Иерусалима осталась Изабелла, моя жена.
— И они опять попросили вас стать королем, когда смерть Сибиллы унесла с собой притязания Ги?
Он рассмеялся с горькой иронией:
— Нет. «Они» стали уже сводниками Конрада Монферратского. Как он, так и они считали его единственно возможным королем. Они все еще хотят низложить Ги. И, клянусь преисподней, Конрад сможет добиться своего. Особенно теперь, когда он женился на Изабелле.
— Раны Христовы! — Иден наконец все поняла. — Но это же бесчеловечно. Отобрать ее у вас и выдать за него — только для того, чтобы дать ему законное право претендовать на чужой трон!
Он пожал плечами. Его движения, уже не очень уверенные, все еще сохраняли изящество, хотя теперь он больше не напоминал ей Стефана.
— Они и не собирались быть добрыми. Они все обсудили, решили и распустили слухи, что я не способен удовлетворить женщину, а интересуюсь удовольствиями иного рода. И мне, естественно, отнюдь не помог тот факт, что у нас с Изабеллой не было детей.