Вновь прибывшие торжественно вступили в лагерь христианского воинства. Ричард ехал во главе своей армии верхом на великолепном белом жеребце с красивой пурпурной сбруей. По бокам короля сопровождали герцоги Бедфордский и Лестерский. Позади ехали главные военачальники, в числе которых был и Тристан де Жарнак. Далее, внося приятное разнообразие в боевую атмосферу, двигалась маленькая свита королевы. Разодетые в умопомрачительные туалеты дамы, ресницы которых трепетали, а вуали развевались, ехали молча, взволнованные слезами на глазах крестоносцев, выстроившихся длинной вереницей на пути их следования. Ничего подобного не видели здесь со времен смерти Сибиллы Иерусалимской. Утонченная внешность, изысканные манеры и элегантные туалеты дам заставили затаить дыхание самых закаленных вояк и поразили их настолько, что они сами не знали, орать им во все горло или разговаривать шепотом. Многие пали на колени, отдавая должное забытой красоте.
Иден, ошеломленная в первый момент ярким солнцем и горячим гостеприимством, от которых в ее ушах стоял звон, словно там стучали по наковальням кузнецы мастера Хью, откинула вуаль с влажного лба, чтобы лучше видеть происходившее вокруг. Она заметила, что большинство этих дочерна загорелых мужчин были худыми и изможденными, что они были покрыты многочисленными шрамами, а у многих недоставало конечностей. Неожиданно она увидела, что среди мужчин изредка попадались и женщины, такие же изнуренные, с обвисшей грудью, с глазами, блестевшими от лихорадки.
Они не двигались и не издавали ни звука, когда она проезжала мимо, но их глаза с усталой ненавистью оглядывали ее яркую одежду и чистое, здоровое тело. Две женщины были беременны. Ни одна не выглядела сколько-нибудь симпатичной, хотя все, очевидно, были когда-то хороши собой. Это были те самые «обозные женщины», чьего присутствия Ричард так старался избежать. Но, судя по тому, как алчно они смотрели на вновь прибывших, теперь ему вряд ли удалось бы избавиться от них. Ведь англичане были крепкими, упитанными и могли, наверное, дать немного еды или денег в уплату за удовольствия.
Удовольствиями в Акре давно уже никто не интересовался. Христианам довелось пережить самый суровый пост в своей жизни. Когда цена одного яйца или дюжины бобов составляла целый серебряный пенни, не находилось благородных господ, сохранивших достаточно энергии, чтобы тратиться на шлюх. Поэтому последним приходилось довольствоваться общением с простыми солдатами и драться с собаками за кости — чьи кости, никто не осмеливался гадать. Когда костей не осталось, они стали есть собак. Что до рыцарей, то их пиры были более обильными, но неотступная печаль сидела вместе с ними за столом, ибо ели они своих прекрасных, безропотных коней, и эта утрата делала их и без того незавидное положение еще более непрочным.