— Пади, франкская женщина, перед легендарным Рашид-эд-Дин-Синаном… правителем хашашинов!
Иден лежала, распростершись на холодном полу, но кровь ее пульсировала все сильнее, ибо в памяти всплыл золотистый мурлыкающий голос, со смехом воскликнувший: «Пошлем к нему ассасинов!» А другой голос, столь близкий ее сердцу, холодно и подробно рассказал о сущности и методах еретической секты исламских убийц.
Затем совсем рядом с ней, словно в насмешку, прозвучал еще один голос — из далекого прошлого. Этому голосу было не место здесь, но и ослышаться она не могла.
— Осторожней, Файсал, — тебе следует с большим почтением относиться к подобной красоте.
Она не верила своим ушам. Наверное, она была одержима бесами. Голос — грубый, хриплый, незабываемый — принадлежал сэру Хьюго де Малфорсу.
— Можете подняться, леди Иден. Повелитель Рашид разрешает вам.
Медленно, как во сне, она встала на ноги. Это был не вселившийся в нее демон. Он стоял напротив — ухмыляющийся, страшный, торжествующий… барон Стакеси и сюзерен Хоукхеста, в одеянии из рубинового бархата, лицо отмечено рубцами после памятной встречи с юным Жилем.
— Они захватили редкостную добычу, о величайший, — заметил он, и его кабаньи глазки радостно сверкнули.
Затем состоялся короткий разговор, из которого Рашид узнал о происхождении Иден и о ее вассальной зависимости от сэра Хьюго.
Посреди речи он вытянул руку и оборвал на полуслове черного рыцаря:
— Я выслушаю историю этой женщины из ее собственных уст.
Он говорил негромко, но все же его голос отчетливо прозвучал в сводчатом зале. Когда он заговорил, все смолкли.
Иден немедленно препроводили в более уютную комнату, с мягкими диванами и столом, уставленным кувшинами с вином. Ей было позволено сесть и утолить жажду, а вскоре в комнату вошел Рашид. К облегчению Иден, сэра Хьюго с ним не было.
— Теперь, — произнес спокойный отрешенный голос, — вы расскажете мне все. Ваше присутствие и удивительное стечение обстоятельств, приведшее вас сюда почти сразу после вашего земляка, заинтересовали меня.
В нем не чувствовалось доброты, но не было и жестокости, так что Иден собралась с духом и поведала историю своего поиска. И хотя она испытывала сильный страх в присутствии этого всемогущего сатрапа, чья зловещая слава вызывала уважение самого Саладина, боялась она не за себя. Он не должен был причинить ей зла, ибо она не имела для него никакого значения, разве что как объект для выкупа. Так что она позволила себе немного расслабиться и, прихлебывая вино, рассказала свою историю.
— Итак, вы убедились, что ваш муж не может быть выкуплен, — Задумчиво заключил он, когда она закончила рассказ. — И оставили его в руках моего старого врага, Ибн Зайдуна?