— Она поднялась в Башню?
— Да. Там… там ее ждал отец.
— Он занимается спиритизмом. Я видел в студии много книг по оккультным наукам. Он вызвал ее дух.
— Но я видела руки, — шептала Леля. — Это было так красиво. Похоже на ритуальный танец. Я не знала, что духи умеют танцевать.
— Успокойся. — Петя обнял ее за плечи и повел на веранду. — Они очень любили друг друга. Только не говори о призраке моей маме, она очень их боится.
— Но она не прозрачная. Она шла, закрывая собой кусты. Я даже слышала ее шаги. Босые пятки по бетону. Петька, она была босиком.
— Тебе это показалось. На самом деле ты ничего не слышала. Мне тоже казалось поначалу, будто я слышу шаги.
Они поднялись на веранду. Здесь было темно и душно. Петя усадил Лелю на диван и сел рядом.
— Что они там делают? Если это призрак, у нее не должно быть тела. Я хочу видеть, что они делают в Башне.
— Нельзя. — Петя взял ее за обе руки и заставил снова сесть. — Им никто не должен мешать. Они принадлежат друг другу. Они забыли сейчас про все на свете. Как Ромео и Джульетта.
В темноте раздался тихий смех.
— Какая потрясающая образность! — воскликнул Борис. Судя по голосу, он был здорово навеселе. — Но кто он и кто она? Может, вы поясните мне кое-какие детали? Или лучше не надо. Дело в том, что исчезла моя жена.
Вспыхнул свет. Борис стоял, держась за стену. Он был в дырявой майке и старых джинсах с расстегнутой ширинкой.
— Я видел ее пять минут назад в столовой. Она искала что-то в буфете. Кажется, коробку с конфетами.
— Браво, молодой человек! Вы столь наблюдательны. И что, моя жена нашла эту коробку?
— Кажется, да. Но я точно не помню. Мне пришлось выбежать на улицу, потому что я увидел Лелю.
— Очень жаль, что ты, Тибальд, не помнишь точно, чем завершился этот поиск. Иначе бы я знал сейчас, жива моя жена или умерла. Дело в том, что конфеты были отравлены. Ха-ха-ха!
Борис схватился за живот и опустился по стенке на пол. Он сидел, свесив голову, и напевал «О, Sole mio».
— Прекратите! — сказал Петя. — Вы ужасно фальшиво поете.
— Мне надоело петь правильно, Тибальд. Ты когда-нибудь задумывался над тем, что всегда петь правильно и по нотам, которые ставят тебе под нос, прерогатива убогих людей, лишенных фантазии и ощущения свободы. Я знал, что моя жена мне будет изменять, но я не думал, что это случится так скоро.
— Чушь! Сейчас же извинитесь за то, что вы сказали!
— Иди ты в жопу, гимназистик. Что ты понимаешь в этой жизни? Даже я, старый невротик и импотент, запутался в ней, как в неводе.
— Возьми свои слова назад! Я требую! — настаивал Петя.