— Что?
— Это был не призрак. Это была моя сестра.
— У тебя намокла рубашка. Я так напугался, что пролил джин мимо. Давай я переодену тебя, Пэт. — Он расстегнул рубашку до пояса и в удивлении уставился на широкую полосу эластичного материала, туго обтянувшую грудь Патрика. — У тебя что-то с позвоночником? — спросил он.
Патрик вдруг весело улыбнулся и подмигнул Юджину. Это было так не похоже на его обычную манеру поведения.
— Не только с позвоночником. У меня начала расти грудь.
— Когда? — Юджин был заинтригован.
— Не знаю. Уже давно. Мне стыдно, что я скрыл это от тебя. Прости.
— Ничего. У одного моего друга тоже начала расти грудь. Дело в том, что его лечили гормональными препаратами.
— Мне тоже давали много всяких лекарств.
— Теперь мне понятно, почему Кенвуд сказал, что у тебя женская фигура. Пэт, прошу тебя, разденься.
Он дрожал от возбуждения.
— Не могу. Я никогда не раздеваюсь в присутствии чужих людей.
— Но я не чужой тебе, Пэт. Я только посмотрю на тебя. Как художник на свою будущую модель.
— Ты уже не сможешь смотреть на меня отвлеченно. Я тебе нравлюсь.
— Да, Пэт. Очень.
— И ты мне тоже. Мне кажется, у меня никогда раньше не было такого друга.
Внезапно Юджин схватил его руку и поднес ее к губам.
— Какой красивый перстень. Почему ты не надевал его раньше?
— Его подарил мне человек, который… Словом, он имел на меня определенные виды.
— И ты ему отдался?
— Не помню, Джинни. Это осталось там, за какой-то стеной.
— Кенвуд тоже подарил маме перстень. За день до смерти отца. Представляешь, когда-то я был влюблен в этого индюка. Он меня унижал, заставлял делать непристойные вещи.
— Какие?
— Мы садились с ним в ванну, и он засовывал свой палец мне в задний проход. Я был маленьким и не знал тогда, что это нехорошо. Мне нравилось, когда он делал так, Пэт. Я не говорил об этом родителям. Отец бы убил этого Кенвуда, если бы узнал. Понимаешь, Пэт, я с такой легкостью подпадаю под чужое влияние. Мама говорит, из меня можно вить веревки и лепить свечи, как из расплавленного воска. Наверное, из меня можно сделать преступника и убийцу. — Юджин снова вздохнул и опять поднес к губам руку Патрика. — У тебя очень красивые пальцы. В детстве я мечтал о девушке с такими изящными длинными пальцами. Увы, потом я узнал, что женщины делают своими нежными красивыми пальцами отвратительные вещи. Я возненавидел их. Возможно, из-за этого я и стал голубым.
Пэт вдруг приподнялся на локтях и крепко обнял Юджина.
— Спасибо тебе.
— За что? — удивился он, прижимая друга к груди.
— Я пока не знаю. Но мне кажется, я скоро полюблю тебя.